Мои книги. Отрывки. Образы. Янка Рам ❤️

Сегодня я сделаю обзор по законченным историям в жанре СЛР, 18+, размещенным на Литнет.

Законченные СЛР, 18+

 

1) Уязвимость 

Аннотация к книге "Уязвимость"

С определённого момента жизнь Александры разделяется на две реальности. Одна – обычная, где много проблем, сложные отношения, работа… Другая – приходит с темнотой и одиночеством. У неё есть запах, голос, чьё-то присутствие за спиной и внимательный взгляд. И эта пугающая реальность с каждым днём всасывает Сашу всё сильнее, открывая в ней неожиданные для неё самой детали, склонности и пристрастия.
Предупреждения: Сложные герои. Очень взрослая тонкая история. Много психологии, саспенса, эротики, неклассические эротические практики. Без грязи.

Эпизод: 
Помогает мне выйти. Я беру его под руку, скользко…
Внутри меня трепет и восторг от чувства, что это – мой мужчина. МОЙ!!! Только сейчас, идя с ним под руку по улице, я начинаю немного осознавать это. Как мне могло показаться, что он обычный мужчина, когда я разглядывала его в первый раз? Нет в нём ничего обычного… Он особенный.
В подъезде, и правда, слышны голоса, музыка, смех, немного накурено. Этажом выше кто-то что-то празднует.
Кирилл открывает дверь своим ключом. Мне немного неловко от этого. Заходим. И я снова решаюсь сама забрать свою «сгущёнку», потому что внутри натягивается болью и одиночеством, когда я осознаю, что он развернётся и уйдёт просто так. А он сделает это. Надо же мне на чём-то выживать до нашей новой встречи. Оставь мне напоследок немного себя, сталкер.
Не включая свет, я обнимаю его. Наши губы отыскивают друг друга в темноте. И мне перестаёт быть неловко от своей инициативы в ту же секунду. Потому что я чувствую, что он кайфует от этого поцелуя и вкладывается в него. Он разрывает наш поцелуй сам, пряча губы на моей шее.
– Мне надо ехать… Я уже опаздываю.
Мне хочется что-нибудь сказать, но голосовые связки отказывают.
– Позже позвоню. Поговоришь со мной?
Конечно, Господи!!! Возбуждённо смеюсь от облегчения, что тяжёлые эмоции отступают, и я чувствую, что он нуждается во мне. Последнее касание губами…
– Закажу тебе ужин… Запрись как следует.
Уходит.
Сползаю по стене вниз, кружась в своих маленьких вихрях счастья.
Дома отчего-то непривычно. Словно меня не было пару месяцев, и он остыл без человеческого тепла. Подарки так и сложены на столе. Светильник, который сломал Стас, стоит на своём месте, дуги выправлены… Почти как новенький.
Это Кирилл наладил. Он был здесь.
Начинаю разбирать стол. Забираю сначала духи. Распыляю их над собой, кружась в облаке пьянящего аромата. Шарфик и зонт вешаю на зеркало в прихожей. Куколку присаживаю возле фикуса в спальне. Картину возвращаю на стену, предварительно полюбовавшись. Мне хочется обняться с ней, но она слишком большая. Включаю музыку, чайник…
Телефон! Там много пропущенных от Кирилла. И от этого моё сердечко тоже стучит, словно мне признались в любви. Не признались. Но произошло кое-что помасштабнее, наверное. Потому что слова – это всего лишь слова. И говорить слова любви – это всего лишь освоенные навыки пикапа, как правило. Мужчинам это легко. А перевернуть свою реальность – очень сложно. Сталкер перевернул. К чёрту слова…

 

2) По осколкам 

Аннотация к книге "По осколкам"

Три друга и одна разочарованная в любви, красивая женщина. Свежий, еще не "затянувшийся" болезненный развод с одним, старая безответная любовь второго и ярко вспыхнувшие чувства третьего. И всё разлетается на осколки - чувства, дружба, доверие. Осколки ранят всех.
 

Отрывок:
Где её ловить?
Нового номера у меня нет. Набираю Костю.
– Скинь мне номер Дины, пожалуйста.
– Нет, Арс. Извини. Не могу.
– Почему?
– Потому, что она дала мне его при условии, что он не попадёт к тебе. Ну дам я тебе этот номер. Разговаривать она всё равно не станет. Опять сменит его. И перестанет доверять мне!
– Да мне плевать как-то, братишка, перестанет или нет она тебе доверять. Она не твоя жена. Моя! Она мне доверять должна, а не тебе. Номер скинь! – прихожу я в бешенство.
– Плевать тебе? Молодец ты, Егор. Пять баллов! А ты подумал, кому она будет звонить, если что-то случится опять?
– Мне.
– Да? А я вот уверен, что не будет. Я помогаю ей бескорыстно. А если она исключит и меня, то тот, к кому она будет вынуждена обратиться в случае каких-то проблем, неизбежно с неё что-нибудь попросит за свои услуги. Не смущает тебя это?
– Охренеть… И сколько раз она к тебе обращалась, братишка? – выделяю я наше давно устоявшееся обращение.
– Пару раз.
– И ты не сказал мне.
– Не сказал. 
– Номер дай мне её.
– Нет, Арс.
– Окей. Завтра поговорим на этот счёт.
Скидываю вызов. 
В «Чикаго» ловить? Там Алисы нет. Да и охрана там уже натаскана на меня. Не дадут подойти.
Только дома.
Припарковав тачку недалеко от её подъезда, я пытаюсь собраться мыслями.
Умолять? Оправдываться? Бесполезно. Не хочет слышать.
Заходить через суд? Я слово себе дал, что этим путём не пойду. 
Что делать? Борзеть? Это я умею. Само собой выходит. Даже напрягаться не надо. И когда-то это её прикалывало. Нет, по лицу выхватывал, конечно. Но это прикалывало уже меня. Такая была игра.
Игры закончились.
Смотрю на часы. 
Надо идти.
Отыскиваю в бардачке магнитный ключ от двери подъезда. На двери квартиры она все сразу же поменяла. 
Поднимаюсь. Вот ступеньки, на которых я просидел месяц. Видимо, мало просидел. «Место», Арс! – передёргивает меня опять от горечи.
Но я сажусь обратно. Разглядываю её дверь. Я знаю каждую царапинку на ней. 
 Поглядываю на часы. 
Позвонить?
Смысл?
Не откроет. 
Время идёт. Моя крыша начинает подтекать, я теряюсь во времени. Мне кажется, что этих полгода не случилось. Что они были страшным сном. И что они вот-вот только из больницы. И я опять в недоумении смотрю на эту железную дверь. Мой ключ больше не подходит к ней.
А за ней…
А за ней раздаётся звук ключа в замочной скважине.
И я инстинктивно подскакиваю, вставая так, чтобы оказаться за дверью. Сердце лупит в рёбра и кажется, что моё дыхание слишком шумное.
Дина открывает дверь и выходит. На плече слинг, там – Алиса! 
Рывком прижимаю Дину за талию спиной к себе.
Глухой испуганный вскрик.
– Тише, Дина! Это я.
И пока она не пришла в себя, приподнимаю, аккуратно придерживая второй рукой настороженно замершую дочку, и переношу через порог обратно. Закрываю дверь. Забираю ключ и прячу в свой карман под её шокированным взглядом.
Смотрим друг на друга. Её рука на автомате успокаивающе поглаживает спину дочки.
– Прости, – судорожно выдыхаю я. – Но по-другому ведь никак.
Мои глаза приклеиваются к лицу дочки. Она замерла, засунув в рот палец. И смотрит на меня огромными глазищами, так похожими на Динины. Не напугать бы…
– Привет, Алиса… – дружелюбно пытаюсь улыбнуться ей, но выходит коротко и нервно.
– Арсенин, убирайся, или я вызову ментов.
– Не вызовешь. Я не дам.
– Пошёл вон!!
 Алиса начинает плакать, пряча лицо на груди у Дины.
– Дин, не надо, пожалуйста, её пугать. Она первый раз меня видит. 
Но уже поздно, и дочка ревёт вовсю, иногда бросая на меня обиженные взгляды и снова пряча личико в мамину грудь.
– Убирайся, – чуть тише.
Внутри меня взрывается. Какого?!... Я просто хочу увидеть ребёнка! А она делает так, чтобы моя дочь боялась меня!
– А я не к тебе пришёл, – ожесточаюсь я. – К дочери.
– Ччч… – покачивает её успокаивающе. – Лисёнок мой… всё хорошо… Пошёл вон, Арсенин… – не меняя тона.
Получается почти ласково.
Разворачивается внутрь квартиры. Рывком перехватываю её сумку, висящую на плече. Там телефон. Менты мне здесь не нужны. А с неё станется и вызвать.
Бросив на меня презрительный взгляд, уходит с Алисой внутрь квартиры.
Отдышавшись и собравшись духом, иду к ним.
Дина на кресле. Алиса, неуверенно покачиваясь, стоит рядышком, держась за её колени.
Я сажусь на ковёр, прислоняясь спиной к стене в паре метров от них, и разглядываю дочку. Видимо, чувствуя напряжение мамы, она не улыбается мне. А я пытаюсь.
– Дина… Я деньги принёс, – достаю пачку, кладу на детский стульчик.
– Зачем?
– Для Алисы. И подарки в машине.
– У неё всё есть.
– У неё нет меня. Да и те деньги… закончились уже, наверное? Ты ведь поэтому работать пошла?
Встаёт, подхватывая дочку на руки. Открывает выдвижной ящик в горке, который когда-то был моим. Достаёт пакет. 
– Здесь твои деньги, – кидает пакет рядом с той пачкой, что положил я. – И этих нам не нужно. Не твоя это дочь, Арсенин, забирай это всё и уходи.
Кручу в руках пакет с деньгами. Заглядываю внутрь. Упакованный кирпич купюр даже не вскрыт.
– А на что вы жили, Дина?
– Это не твоя забота.
– А чья тогда, если не моя? Кто тебя содержал?
– У тебя нет права на вопросы, – садится Дина обратно, отпуская Алису с рук.
– Кто?? – сжимаю зубы. – Ты же знаешь, Дин. Не выводи меня на ревность. Кто-то глубоко ляжет, а я надолго сяду. Зачем Алисе отец зэк? Кто? Кент тот?!
– Нет, – вздыхает она. – Заняла я деньги. Потихоньку отдам.
– У кого?
– У Кости Куницина.
Благодетель! – сжимаю я кулаки. 
И этого не сказал!!
– Ты ему ничего не должна. Поняла? Я сам отдам.
– Арсенин… мне не нужны твои «поступки». Просто исчезни! Ты же умеешь. Ты мне противен.
– Я понимаю, Дин. Но я не могу. Я люблю вас. Вы моя семья.
– Заткнись.
Затыкаюсь… 
Оторвавшись от коленей мамы, Алиса делает шаг в сторону и плюхается на попку. Ловко передвигается на четвереньках между игрушками. Мне очень хочется её подержать. Почувствовать её запах. Ощущения от неё.
– Алиса… – она оглядывается на звук моего голоса. – Малышка… Иди ко мне? – протягиваю ей руки. 
Настороженно разглядывает.
– Па-па… – смотрю ей в глаза.
Она переводит взгляд на Дину.
– Это мама.
– Мама… – повторяет.
– А я – папа.
– Па?.. – неуверенно.
Мне хочется зарыдать, и я закрываю глаза.

 

3)  Цветок Востока

Аннотация к книге "Цветок Востока "

Восточная девочка из радикальной мусульманской семьи, попавшая в российских реалиях в сложную жизненную ситуацию. Неблагонадёжный мусульманский муж и горячий русский парень, влюблённый в чужую восточную жену. Столкновение менталитетов, столкновение мужчин, внутренний конфликт героини. И очень мало версий благоприятного исхода ситуации. Особенно, когда в конфликт вмешиваются старшие и всплывают семейные тайны…
ХЭ - будет.

Отрывок:
Он совсем не похож на наших мужчин. Совсем. Глаза у него светлые, как у меня, только зелёные. 
Так смотрит он… 
Как кобра, наблюдая за каждым моим движением. 
Не понимаю его взгляд. И внутри меня что-то тревожно бьётся. Что-то трепетное, намешанное со стыдом и страхом. Как будто я... голая! 
Он говорит со мной ласково, простыми словами, и мне легко понимать смысл, хоть я и не все слова узнаю. И он не раздражается от моего плохого русского. 
– Не уходи. Тебе необязательно туда идти. 
– Остаться нельзя. 
– Почему? 
Как он не понимает?! 
– Как остаться?! 
– Так. Останься. Зачем идти туда, где тебе плохо? 
– Такая… как?… судьба? Такая судьба. Бог дал такой муж. Терпеть теперь. Принимать судьбу. 
– Яся, зачем терпеть? 
– А как жить, Лё-ша? 
– Здесь живи, – тяжело сглатывает он. – Со мной.
– Кто я здесь? Нет. Нельзя русский мужчина верить. Вы одну берёшь. Надоела – прогнал. Вторую берёшь… Много берёшь! Всяких! Грязь в семье. Не заботишься. Только пользоваться! Дети растут ничьи. Ты потом чистую возьмёшь, а я – пошла вон! 
– А наши женщины так о ваших мужчинах говорят. У нас одна жена. У ваших – много. 
– Наши мужчины берут одну, две, три. Сколько могут достойно обеспечить. Каждую любят, кормят, заботятся. Навсегда. Дети все с отцом. Защита. Семья. Ваши – берут как животные. Сегодня жена – завтра никто. 
– Мужчины разные. И у вас, и у нас. У вас что – все хорошие мужья? 
– Нет. Есть плохие. 
– У тебя какой? 
– Нельзя сказать про мужа – плохой. Бог дал – заслужила такого. 
– Яся, я не говорю: как жена со мной живи. Как гостья живи. Я буду о тебе заботиться. 
– Как одна жить, без мужа? Без мужа – это для всех жена! Обижают. Используют. Грязь. Гадко. И ты так сделаешь! Пусть лучше муж убьёт! И конец... 
Надеваю холодные туфли. 
– Нет, нет! – поднимает ладони, делая несколько решительных шагов ко мне. 
От неожиданности резко подаюсь назад и падаю снова на диван. 
Зачем он подходит так близко?! 
Нерешительно застывает. Оседает на колени к моим ногам. 
Боже… Боже… Какой кошмар! Если Джан узнает… 
Закрываю ладонями лицо. 
Лучше тогда под машину! Как в глаза смотреть?! Как о таком рассказать? 
– Ясь… не ходи туда. Я как брат заботиться буду. Не буду тебя трогать. Ты в России. Здесь всё по-другому. Если женщине плохо с мужем, она может уйти. Отдельно жить. Второй раз замуж выйти. Никто не смеет её бить! Это противозаконно. 
Не совсем понимаю, что он говорит. 
– Второй раз? – хмурюсь я. – Какой достойный возьмёт? Никому не нужна. 
– В России всё по-другому. Для мужчины ценность женщины не в том, что он первый. А в том, какие между ними отношения. В чувствах. В любви…
– Любовь – плохо. Только страдать. Лучше уважать, и всё. 
– Уважаешь мужа своего?! – сердито прищуривается. 
Отрицательно качаю головой. Чего уж…
– Смирения нет. «Бракованная»! – опускаю взгляд. 
– Ты – бракованная? – ползут вверх его брови. – Выходи за меня! Моей женой будь! 
Что он такое говорит? Может, я не так понимаю? 
– Как это?… 
– Хочешь быть замужем – выходи за меня. Я не буду тебя обижать. И заботиться буду. Любить буду!
Как это возможно? Только здесь такое возможно. Как варвары живут! 
– Ваши браки – ничто. Нет защиты. Блуд! Бумажка, и всё! Наши аталар заключают! Ответственно. 
– Ответственно?! У нас собаку в такой холод на улицу не выгоняют. Он жену выгнал! Защита это?! Ясь… Ну я понимаю, что звучит это всё несерьёзно. Ты не знаешь меня… пока… Но если тебе умереть лучше, чем с ним жить. Зачем тогда?.. Попробуй жить по-другому. Что ты теряешь? Богатство? 
– Нет богатства, – качаю головой. – Всё долги... как это? Кредит? Дом, машина, в доме всё – кредит! На родине так не бывает. Что есть – твоё. А тут есть, а не твоё. Только пыль глаза! Богатые нищие! 
Его пальцы тянутся к моей руке, лежащей на диване. 
Всё внутри замирает. Я медленно тяну руку к себе. Не надо, пожалуйста!! 
– Нельзя трогать, – отрицательно качаю головой. 
– Даже за руку нельзя? По-дружески? 
– Что это? Не понимаю. 
– Просто хорошие отношения. Как брат и сестра. Брат тебя может... обнять? 
– Зачем?.. Когда маленькая – может. Тринадцать лет – всё! Девушка. Нельзя. 
– Давай так, – вздыхает он. – Ты останешься как гостья. Я помогу тебе. 
Кусает губы, подбирая слова. 
– … Ты хотела бы жить самостоятельно? Не зависеть от мужа. Без него жить. Сама решать всё. 
– Тяжело. Плохо так жить. Никто не заступится. Все обидят. Уважения нет. Отцу позор. 
– Никто не обидит! Почему плохо? Пойти туда лучше?! 
И я представляю, как пойду сейчас домой. На колени встать? Прощения просить? Рассказать, что с другим мужчиной была? Унижать будет! Бить будет! Прогонит!! Здесь остаться?! Как наложница жить с чужим мужчиной?! Потом тоже прогонит! 
И я снова закрываю лицо ладонями. Пусть моё сердце остановится!! 
– Не лучше. Умереть лучше... 
– Яся… 
– Зачем ты меня забрал?! 
– Я тебя спас. 
– Ты погубил! Позор! Надо было раз – и всё! Зачем трогал?? 
– Тебя бы сбила машина. Или замёрзла бы там к чёрту!! 
– И пусть!! Домой – не надо. На колени – не надо!! Отцу – не позор! Закрыть глаза, и всё! Всё!!! – отчаянно пытаюсь ему объяснить. 
Почему он не понимает?! Почему??? 
– Не смей такого говорить! Ты юная совсем! Только начинается жизнь у тебя! 
Всё расплывается от слёз, и очень горячо внутри. 
Веки тяжёлые… 
И в ушах шумит. 
– Пойду обратно. Не трогай больше. 
Говорю решительно. Но знаю, что как только выйду отсюда, мне опять будет очень страшно и горько. Обидно. И очень сложно завершить то, на что я решилась. Или очень хочу решиться. Потому что всё остальное гораздо невыносимее! 
Отодвигаюсь к краю дивана, чтобы встать и не коснуться его. 
Встаю. Пошатываясь, иду к двери. Колени подкашиваются от слабости и страха. 
– Погубил?! 
Обгоняет, загораживая выход. 
Глаза хищные… 
Закрываюсь руками крест-накрест. От страха сводит низ живота. 
– Раз погубил, доведу начатое до конца! Если твоя культура не защищает тебя в этой ситуации, то я отказываюсь её принимать! И защищать буду так, как сочту нужным. В своей культуре. А ты судить будешь уже по факту. Туда, куда ты собралась, никогда не поздно попасть! 
– Не понимаю… – шепчу я, отступая назад. 
Он – шаг ко мне. 
Я – назад. 
Ещё шаг ко мне. 
– Не надо… 
Рывком оказывается между мной и диваном, на который я инстинктивно бросаю взгляд, чтобы разделить пространство между нами. 
От ужаса застываю и зажмуриваюсь. 
Что ему надо?! 
Чувствую, как он вытягивает тяжёлые серьги из моих ушей. Щелчок застёжкой ожерелья – и каменная тяжесть исчезает с моей груди. 
Пусть забирает! – начинаю плакать. Разве не знала, что так будет? С самого начала знала! 
И чтобы он не трогал меня, сама снимаю кольца с рук, оставляя только сломанное мамино. 
Протягиваю ему, не поднимая глаз. 
Забирает, ссыпает всё на стол. А я опять иду к двери. Теперь уж отпустит? 
Но на плечи ложится тяжёлое одеяло. И он подхватывает меня на руки. 
– Не надо… пусти… – умоляюще шепчу ему. – Ты говорил – брат... Не обидишь... 
– Не обижу. 
Несёт к дивану. Садится, сжимая меня крепче у себя на коленях. 
От шока я даже не сопротивляюсь. Даже у мужа ни разу не сидела на коленях! 
Только у Амира, когда была совсем девочкой!
Стыдно как… – горит моё лицо и всё внутри.
Вдыхаю его совершенно чужой, непривычный запах. Он проникает очень глубоко и лишает меня воли окончательно. Вижу, как мощно бьётся вена на его крепкой шее. Пальцы касаются моей щеки. Заправляет мои волосы за ухо. Губы прижимаются к виску. 
В моих глазах темнеет. 
– Ясенька… не бойся… – ласковые пальцы перебирают на затылке мои волосы. – Никому тебя не отдам... Тебя никто не обидит... Тебе не нужно ни о чём переживать… Ты сейчас для меня маленькая... девочка... И я обнимаю тебя как брат... Защищаю... от тебя самой... 
И, может быть, от шока… А может быть – от жара… или от страха и стыда… А может быть от того, что мне хочется поверить в это невозможное… 
Меня словно отключает, и я закрываю глаза. 
Главное теперь – никогда не проснуться…

 

4) Дилогия "Траблшутер"
Захар Волков - траблшутер, искусно решающий чужие проблемы и коллекционирующий свои. Если "белыми" методами ваша проблема не решается, тогда, добро пожаловать в ряды клиентов организации "Тень".
Волк - море харизмы, сомнительная мораль, неординарный ум, ирония, решительность, подкованность и бронебойная прививка от романтики.
Фея - утонченная барышня со стержнем внутри, в силу обстоятельств попавшая в "рабство" к Волку.
"Нет, не под каблук к женщине надо ложиться, а вот под такие босые мягкие ножки!"
Это самая любимая серия моих читателей. Надеюсь, Волк покорит и ваши сердца. 
Два сезона.

Отрывок: 
- А как Вы их найдете, Захар? Она же может быть под другим именем. 
- Попробую запустить в поиск ее фотки, выложенные в инсте. Если результата не будет, буду искать в почте письма, отправленные самой себе. Практически у всех иногда возникает необходимость переслать себе что-то с одной почты на другую. Обычно в таких письмах есть вложения. Трудоемко, конечно… 
- А если нет? 
- А если нет… Вариантов тьма. Попробую познакомиться с ней в инсте. Выпрошу контакт для общения. Влад подберет точки для манипуляций по психологическому портрету. Уверен, если и даст, то даст тот, скрытый. 
- А если не даст? 
- Отправлю Кита… - улыбаюсь я. - Ему барышни дают… 
Бросаю на нее мстительный взгляд. Кит недовольно закатывает глаза. 
- У нее свадьба через день, Захар. Вы считаете, что она будет рисковать деньгами ради красивого парня? 
- Красивый, да? - продолжаю мстительно улыбаться. - Все равно я возьму у нее контакты. Она — модель. Пойду в прямой контакт. Представлюсь работодателем. Пообещаю хороший контракт. Даст! 
- От Вас не улизнуть… - вздыхает Софья. 
- Усвой эту мысль и даже не пытайся пробовать! Все работать. Софья — зайди. Закрой дверь, пожалуйста. 
Прикрывает. 
- На ключ. 
Я слышу поворот ключа, поднимаю глаза. 
Стоит, прикрывшись руками крест-накрест. И подозрительно глядя на меня. 
- Вы на что-то намекали, Захар? Про Никиту. 
- Ммм… Да просто к слову пришлось. Ты же дала ему тогда телефон. 
Возмущенно вдыхает поглубже. 
- Я дала ему телефон, потому что он сказал, что заезжает в соседнюю квартиру, и наплел какой-то чепухи, что должна будет приехать его мама, она без телефона, и попросил позвонить, если… Он обманул меня! 
- Ааа… 
Кит — молоток! Учится. 
- Тогда прошу прощения за инсинуации. Я думал, он тебе понравился! 
- Даже если и так! - гордо вскидывает подбородок. 
- А как же Ванечка? 
- Я не сказала, что это ТАК, - устало выдыхает она. 
- А что ты сказала? 
- Я сказала, что это никого не касается. 
- И снова зубки вместо таких нежных благодарных объятий, как в больнице? 
- Которые Вы, Захар, даже не смогли принять. Обычного человеческого порыва чувств! 
Да… есть такое. Не смог, да. Не хочу я "человеческого". 
- Сейчас мы вернемся к этому вопросу, сначала хочу выяснить другое. Ты была на репетиции, так? 
Подозрительно кивает. 
- Со своим хореографом? 
Кивает. 
- Тебе сообщили из больницы про ситуацию с Елизаветой? 
- Да. Лиза позвонила… 
- Почему он не поехал с тобой? 
- У него работа, - опускает глаза. 
- Серьезно? Он кто? Хирург, может? И у него срочная операция на сердце? Пожарный? Может, что-то горело? И он таскал из пожара детей пачками? 
Вздыхает, садясь на диван. 
- Он не знает. 
- О чем он не знает? 
- Про всю мою ситуацию он не знает. Знает только, что Лиза в больнице на долговременном лечении. Больше ничего. И про Вас не знает. И про долг не знает. 
Что?! 
- Сколько вы встречаетесь? 
- Месяцев восемь. 
- Почему ты не рассказала? 
Молча, устало смотрит на меня. 
- Потому что — это нечестно. Нечестно такие проблемы навешивать на человека. У него гастроли… он строит свою карьеру… у танцоров этот период очень короткий! Если сейчас он все бросит и начнет решать мои проблемы, его карьера рухнет. А он… талантливый... 
- То есть, тебе, девчонке, разруливать такие проблемы — честно, а ему, мужику, - нечестно? 
- Но ведь это МОИ проблемы! 
- Это проблемы его женщины! А значит, его проблемы. Брать тебя у него есть время и силы, а проблемы твои решать — нет. Карьера мешает? 
- Перестаньте! 
- Ясно с этим. А дальше - к твоей претензии про свой «человеческий порыв чувств». 
- Нет у меня никаких претензий! 
- Нет, подожди… Я же не человек с улицы, который альтруистично вписался за твою сестру. У меня было только два основания сделать то, что я сделал. Первое — это быстро решить проблемы своего ценного сотрудника, чтобы они не мешали ему работать. Авансировать ему необходимую сумму для решения этих проблем. И взять с него все потом в рамках его обязанностей и ответственностей. Это если я позиционирую себя в этой ситуации как твой работодатель. Логично? 
- Логично. 
- И твой порыв тут не уместен. Это просто расчет с моей стороны. Так? 
- Наверное. 
- А еще я могу позиционировать себя как мужчина, который не равнодушен к тебе. И тогда все, что я делал для Елизаветы, это жест в твою сторону. Не просто человеческий, а мужской. И тогда я не возьму с тебя этих денег обратно — это раз. А благодарность хочу не простую человеческую, а женскую — это два. И твой порыв опять мимо кассы. Так? 
- Наверное… 
- Ты - честная девушка, Софья? 
- Вы пытаетесь манипулировать сейчас мной, - опускает она глаза. 
Да, пытаюсь. 
- Скажи мне честно… как ты чувствуешь... почему я это сделал для тебя? 
- Я не знаю. 
- Знаешь. Первый или второй вариант? 
- Второй. 
- Я хочу соответствующую благодарность. И настаиваю на ней. 
Она поднимает на меня ошарашенные глаза. Медленно переводит взгляд на замок двери и снова на меня. 
Меня начинает это веселить. 
- Софья! Я не это имею в виду! Испорченная девочка… 
- А что?.. - теряя голос. 
- Те же самые объятия. Но не как просто человек, а как девушка. И на эти объятия я хочу ответить. 
Делаю несколько шагов к ней. Протягиваю руку. 
- Давай… ты уже делала это… 
Мы застываем друг перед другом. Она смотрит на меня своими огромными синими глазами. С васильковым оттенком. Инопланетянка… 
Глажу пальцами ее ладошку. Кисти неуверенно взлетают, и она скользит руками по моим плечам, делая шаг ближе. Прижимаю ее, укладывая голову на плечо. 
Её потрясывает. 
- Расслабься… я… хочу… твой… порыв… чувств... 
Мои губы скользят по шее, не целуя, я просто ласкаю ее кожу щетиной. И чувствую, как ее передергивает от ощущений, и дыхание сбивается. На коже мурашки… 
Ее тело каменеет. 
- Нет. Расслабься… Иначе мы будем практиковать до тех пор… пока у тебя не получится... 
Меня кружит вместе с ней и от нее. 
Медленно двигаюсь к точеному ушку, и шепчу, касаясь губами. 
- Мятная моя девочка… 
Мои пальцы рисуют линии от ее копчика вверх, и я чувствую, как она прогибается, чуть оседая в моих руках. 
Мне хочется зарычать от ощущений, и я делаю это ей в шею. 
- Пожалуйста, отпустите… - жалобно, сбитым шепотом. 
Разжимаю руки. Делаю шаг назад. Разглядываю ее медленно моргающие глаза с поволокой. 
Вот это благодарность, я понимаю! 
Закрывает глаза. 
- Это ужасно. 
- Почему? 
- Это - как измена. 
Потому что тебе понравилось? Не слишком кори себя за это, Фея. 
- Нет, Софья. Это не измена. А вот это — измена. Иди сюда… 
Подхватываю за руку, усаживаю на свое место, открываю сохраненную Ванечкину переписку. 
- Читай… Пойду пока, покурю.

 

5) Дилогия "Танцы на углях"

Аннотация к книге "История одной переписки"

Когда-то давно у них не сложилось. Больная страсть дошла до апогея, и их взорвало, раскидав сначала на куски, а потом – по разным странам и жизням. Спустя много лет она – счастлива замужем, он – бежит от себя. Маниакально живет прошлым, превращая свою жизнь в склеп их чувств. И когда становится чертовски невыносимо и бессмысленно, его непослушные пальцы набирают:
"- Поговори со мной.
- Боюсь...
- Чего ты боишься, моя девочка? Это только буквы на экране."
В тексте:
- переписки.
- одержимость.
- разница в возрасте.
- попытка вернуть отношения.
Интеллектуальные и глубокие герои. Нестандартная история с мужским взглядом на происходящее.
Предупреждения: немного психиатрии, нц лексика, провокационно, герои Тематики в убеждениях, флешбеки, элементы БДСМ и МЖМ-игр, но без грязи, много ангста.

 

Отрывок:

За эти годы ничего принципиально не изменилось. Только цвет стен в подъезде. И я, на автомате, заглядываю в почтовый ящик, хотя там не может быть ничего для меня. 
Пачка рекламы и бесплатных газет. 
Лифт. Рассматриваю Женю через зеркало. Задумчива. Взгляд блуждает. Вспоминает... 
Сколько раз я сдерживал себя, чтобы не целовать её в этом лифте, чтобы не задрать её юбку и начать все прямо здесь. Камера… 
Поднимаю глаза. Она на месте. 
Сейчас мне не хочется прикасаться. Я вспоминаю. 
С каждой секундой мы становимся все дальше друг от друга. 
Зачем я согласился ехать сюда? 
Плавный рывок, гул, двери разъезжаются. Я помню все эти ощущения, и кинестетические якоря переносят меня в тот день. 
На моей ладони ключи, рассматриваю их. 
Мне было БОЛЬНО возвращаться сюда, зная, что её там нет и, вероятно, больше никогда не будет. Было страшно... 
Меня тошнило от необходимости заходить в эту дверь. 
Я чувствую это и сейчас. 
Зачем ты это делала со мной тогда? - поворачиваюсь к ней. 
Как я выжил?.. 
Смотрит на ключи. Забирает с моей руки. 
Она выглядит уверенно. Но её пальцы дрожат, когда она всовывает ключ в замочную скважину. Это получается не с первого раза. 
- Жень… Поехали отсюда, - не выдерживаю. - Не хочу! 
Толкает дверь, заходит. Там темно. Щелчок выключателем. 
Она исчезает за поворотом коридора. 
Делаю шаг внутрь. 
Чисто. Всё на своих местах. Но квартира, словно уставшая. 
Передо мной Женины кроссовки. 
Разуваюсь. 
Она сидит в моем огромной кресле. Нашем. На самом краешке. 
Уже давно, конечно, не нашем. Но сколько раз мы любили друг друга, смотрели что-нибудь… читали что-нибудь...  болтали… Нам нравилось делать это всё здесь. 
Не хочу проходить дальше. Опираюсь спиной на арку и съезжаю по ней вниз. 
Я чувствовал себя преданным здесь. Преданным ею. Растоптанным и ненужным. 
Нет, сейчас я понимаю всё, что творилось с ней тогда. 
Но не могу избавиться от нахлынувших ощущений. Не могу пройти туда, к её комнате. Я сидел возле той двери часами тогда. Я умирал там без неё. Разговаривал с ней, будто она могла услышать: обвинял, умолял, уговаривал, обещал… ЖДАЛ. 
Мне хотелось физической боли, чтобы, хоть как-то, заглушить душевную. Я просил этой боли. 
Нет, я не делал ничего тогда с собой. Ничего не мог делать вообще. Вся моя реальность ушла внутрь. Внешнее… Это же надо было думать о том, как это сделать, чем это сделать. Тело… Этого всего не существовало тогда. И я ничего не делал. Быть может, только голод. Для этого ничего делать было не надо. 
Садится передо мной. 
В её глазах тоже боль. 
- Я не могла остаться тогда с тобой, - качает головой. - И сказать не могла. 
- Почему… 
- Потому что… Ты бы почувствовал своё отвращение к этому... - нас обоих сносит, я вижу, как слезы из её глаз брызгают фонтаном. - И я бы... умерла с ним внутри в ту же секунду. 
Господи… 
- Женечка… 
Внутри меня все рвется, как гитарные струны, вспарывая и рассекая. 
И мне уже нечувствительна ТА боль, потому что ЭТА в разы сильнее. 
Она сворачивается в моих руках. Пытаясь задерживать дыхание, чтобы не рыдать. Но у неё не получается… И я чувствую каждую её молчаливую судорогу. 
Она сейчас тоже там. В нашем болезненном прошлом. 
И я прощаю ей все, что пережил тогда. 
Потому, что ничего не стоит того, что происходит с ней сейчас, и того, что происходило тогда. Всё, что я давал ей и могу дать, совершенно обесценивается, если она чувствует такое. И моя боль обесценивается тоже. Я не имел на нее право. Но я, к несчастью, не бог. И не всеведущ… 
- Мне так жаль, родная моя… Мне так жаль, что я всё это… допустил! 
Мы сидим на полу. И она плачет в моих руках. 
Тогда это должно было произойти. ТОГДА. Пусть бы дала мне эту свою боль тогда. И всё бы встало на свои места! 
- Моя маленькая… ты должна верить в меня. Всегда. Даже если я сам в себя не верю. Всё равно. Ты обязана. Слышишь? Ты должна открываться. 
Она молчит… А значит, впереди у нас еще много разговоров. Мне нужно наладить внутри неё то, что я сломал, и доломала добровольно она. 
А сейчас я сломанный сам и не могу. 
Но я глажу мою девочку, и она успокаивается. По-детски, рвано и громко, выдыхая. 
- Такого больше не будет. 
- Я была… уязвимая тогда. Сейчас такого больше не будет, да. Эту уязвимость я… выжгла, Олег. Такой меня больше не существует. И мне очень жаль, что я, агонизируя сама, тогда так больно сделала тебе. 
И мне еще хуже от её слов. 
Потому, что я уничтожил часть её. Бесценную, трогательную, уязвимую и отданную мне на сохранение часть. 
- Это моя вина. 
- Вина здесь вообще ни при чем. 
Поднимается. 
- Просто… такие вот «мы» даны друг другу. Надо это принимать. А я тогда не смогла. Открывай… 

В этой комнате не было никого шесть лет. Пыль… 
Женя ведет пальцем по зеркалу на шкафу, оставляя след. Точно такой же, который кровавым росчерком оставлен рядом на стене. 
Я вспоминаю… 
Детали всегда прятались от меня. Сейчас они штурмуют мою память. 
Вот здесь все происходило… 
Делаю шаг к стене. Я стоял здесь. Первый росчерк — это пощечина, и лопнувшая от неё губа. 
Потом… пустота. 
Но есть и еще один кровавый росчерк в этой комнате. Он сделан помадой. Но крови в нем больше, чем в остальных. 
Этот росчерк - на зеркале трюмо: «Бог умер здесь». 
В наши лучшие моменты она всегда говорила мне, что я - её бог. 
Бог умер здесь. 
Мы встречаемся взглядом в этом зеркале, сквозь эту надпись. 
Опускаю глаза… 
Здесь я давал себе клятву больше никогда не появляться в её жизни. 
Даже не помня о том, что натворил на самом деле. 
- Я его убил?… 
Отрицательно качает головой. 
- Нет, Олег. Он жил еще дней десять. Его убили мои истерики после. Не бери на себя лишнего. 
Женя берет полотенце и начинает стирать помаду с зеркала. 
- Продай ее, пожалуйста. 
- Конечно, детка...

 

6) Инструктор 

Аннотация к книге "Инструктор"

Макар – инструктор по самообороне и тренер частного охранного агентства. Эля –
девочка, которая устала бояться и мечтает во что бы то ни стало вырваться на свободу,
сбежав от ревнивого, властного мужа. Их сводит случай. Счастливый? Или несчастный?
Служебный роман, непростые страстные отношения…

Предупреждения: откровенно, нецензурная лексика, немного остросюжетки, абьюз, но без
особой жести, больше психологического плана, и не между главными героями.
ХЭ - Будет!

Эпизод:
– Я тебя обниму, и мы подвигаемся в разные позиции. Хорошо?...
Смотрит он на меня совсем по-другому. Не как Арай. Властности в его взгляде нет. Хотя могла бы быть. Понимает же, что я очень заинтересована в его помощи. И может этим пользоваться. И, возможно, станет. 
Протягивает руку. Вкладываю свою ладонь. 
– Немного танцев, – вздрагивают его губы в едва заметной усмешке. Опускает взгляд, сжимая мою кисть. – Ты умеешь танцевать?
– Разучилась... – пожимаю я плечами.
– «Степень свободы»... – подтягивает меня ближе.