Про фокал и прочее. Рассказчик
Продолжение. Начало - здесь.
РАССКАЗЧИК
В голову приходят следующие разновидности рассказчика:
- автор-рассказчик всезнающий;
- автор-рассказчик невсезнающий;
- персонаж-рассказчик;
- документ-рассказчик.
Самое важное – чётко осознавать ВОЗМОЖНЫЙ ОБЪЁМ ЗНАНИЙ выбранного рассказчика.
Только всезнающий автор-рассказчик знает всё и сразу (остальные тоже могут знать больше, чем им это положено, но это уже должно быть как-то объяснено).
Если избранный мною рассказчик просто не в состоянии знать того, о чём я как автор хотел бы сообщить читателю, я могу:
А) сменить рассказчика (можно на время);
Б) каким-то образом ОБОСНОВАТЬ наличие этих знаний у имеющегося рассказчика;
В) ничего не делать (так тоже можно; просто в этом случае нужно быть готовым к тому, что у некоторых читателей возникнут вопросы, а некоторые даже начнут тыкать мне фокалом в лицо).
Простейший вариант – полностью взять роль рассказчика на себя и вести повествование в третьем лице. В этом случае я смогу рассказывать всё, что захочу: что где произошло, кто что сделал, кто что подумал (даже если всё это происходит одновременно на разных планетах и в головах разных существ). А чего мне – я же бог!
Если же повествование пойдёт от конкретного персонажа, то мне придётся постоянно следить: что мой рассказчик может знать, а что – нет. Что он может видеть-слышать, а о чём может только догадываться…
Для примера попробую поковыряться в том же отрывке из «Героя…»
– Да покажите мне ее, — сказал я.
– Она за этой дверью; только я сам нынче напрасно хотел ее видеть; сидит в углу, закутавшись в покрывало, не говорит и не смотрит: пуглива, как дикая серна. Я нанял нашу духанщицу: она знает по-татарски, будет ходить за нею и приучит ее к мысли, что она моя, потому что она никому не будет принадлежать, кроме меня, — прибавил он, ударив кулаком по столу. Я и в этом согласился... Что прикажете делать? Есть люди, с которыми непременно должно согласиться.
– А что? — спросил я у Максима Максимыча, — в самом ли деле он приучил ее к себе, или она зачахла в неволе, с тоски по родине?
– Помилуйте…
Глобально в романе рассказчик – Автор. Но в данной главе главный рассказчик вводит дополнительного – Максима Максимыча.
Зачем? Сказать по правде, очень редко можно влезть в голову к автору. Может, он сделал это обдуманно, может, интуитивно. Важен результат, о котором я могу судить:
- Во-первых, читатель, ближе узнаёт Максима Максимыча, сильнее проникается к нему (и это важно, ведь он не какой-то там прохожий, он один из главных героев!)
- Во-вторых, повествование обогащается, добавляется «жизненность», изюминка… Ведь Максим Максимыч обладает своей характерной речью, своим взглядом на жизнь…
- В третьих, Лермонтов изначально основного рассказчика не сделал всезнающим. Почему он так поступил – отдельный вопрос, сейчас важен факт. Главный рассказчик НЕ МОГ знать, что там и как происходило у Печорина с Бэлой. И Лермонтов фактически вынужден был привлечь нового рассказчика. Он мог бы изложить ту же историю со слов Печорина, сослаться на позднее дошедшие до него слухи… Он выбрал Максима Максимыча.
Откуда главный рассказчик узнал о том, как всё происходило? От Максима Максимыча. Откуда тот узнал? Частично видел своими глазами, частично – со слов Печорина. Вопрос происхождения информации – исчерпан )).
Рассказ Максима Максимыча длится долго, и я забываю о том, что есть вообще-то ещё и главный рассказчик. Но тут он внезапно напоминает о себе:
– А что? — спросил я у Максима Максимыча, — в самом ли деле он приучил ее к себе…
Зачем Лермонтов допустил эту обратную кратковременную смену рассказчика? Кто ж его знает… Может быть, просто чтобы дать сказать Максиму Максимычу это вкусное «Помилуйте!»… Но обращает на себя внимание другое: Лермонтов в момент этого скачка не бросает читателя самого разбираться, кто там чего сказал. Он чётко поясняет «спросил я у Максима Максимыча». На мой взгляд, это далеко не идеальное место в тексте, но тем не менее этот скачок туда-обратно между рассказчиками для чего-то автором задуман и специальным образом обработан…
Всего четыре реплики, девять строчек… А сколько тут можно нарыть!
Подобный разбор чужих и своих текстов (это касается не только анализа феномена Рассказчика) – это что-то вроде упражнения, которое и позволит (наверное))) со временем сразу, интуитивно видеть всякие такие подводные камни и понимать, как правильно их обруливать. Но, между прочим, на пути этом могут подстерегать и опасности! Какие? А вот:
– Она за этой дверью; только я сам нынче напрасно хотел ее видеть; сидит в углу, закутавшись в покрывало, не говорит и не смотрит: пуглива, как дикая серна. Я нанял…
Ведь это слова Печорина! А не произошёл ли тут ещё «микроскачок» рассказчика от Максима Максимовича к Печорину? Мн-э-э-э… Ну, как бы произошёл, но… Возможно, есть смысл перечитать лирическое отступление про кирпичи! )))
Что в итоге?
Автор может назначать на роль рассказчика какого-то персонажа. При этом «поле зрения» рассказчика заметно уменьшается, но зато появляется возможность ближе познакомиться с конкретным персонажем, решить определённые эмоциональные или эстетические задачи.
Автор может менять рассказчика в процессе повествования. Само по себе это – не хорошо и не плохо. Это просто авторский приём, который может иметь и отрицательные и положительные стороны. Слишком частая смена рассказчика – вряд ли хороша. Люди не очень любят перемены, а читатели – тоже люди )). К тому же данный приём ставит автора в определённые рамки.
Есть масса других авторских приёмов использования рассказчика. Даже рассказчик-автор, оказывается, может быть невсезнающим. Ещё рассказчик может быть субъективным или объективным. А может быть вообще недостоверным и намеренно (или ненамеренно) вводить читателя в заблуждение…
Применение любого из приёмов может иметь разные эффекты. Если неизвестно – положительный ли получится эффект, а сковывающие рамки нервируют – можно не заморачиваться с этими сложностями и всегда писать от всезнающего рассказчика-автора. В этом нет ничего зазорного, «Илиада» и «Война и Мир» написаны именно так!
4 комментария
Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарий
ВойтиЛюблю Лермонтова и "Героя нашего времени", но раньше как-то не обращала внимания на эти вот смены рассказчика. Даже появилось желание перечитать и проследить эти моменты во всем тексте) Спасибо большое за теорию и разбор интересных примеров!
Дмитрий Басов, я буду осторожна)) Кстати, классный пример про цемент! Иногда усложнять совсем не нужно)
>Глобально в романе рассказчик – Автор. Но в данной главе главный рассказчик вводит дополнительного – Максима Максимыча (ММ).
Зачем? Сказать по правде, мы редко можем влезть в голову к автору. Может, он сделал это обдуманно, может, писал интуитивно.
___
Это ведь был просто очень распространенный литературный прием во времена Лермонтова. В то время люди вообще сильно больше разговаривали друг с другом (в том числе, с незнакомцами) и больше информации получали таким путем. Потому для автора было довольно естественным приемом повышения достоверности своего рассказа в глазах читателя - сделать вид, что перед ним не история, целиком выдуманная автором из головы, а рассказ некоторого третьего человека. Дескать, однажды на почтовой станции, пока мои лошади отдыхали, я разговорился с проезжим господином, и он поведал мне удивительную историю...
Характерно, что сейчас этот прием уже считается архаичным, и пользуются им, в основном, когда хотят стилизовать текст под старину.
Александр, +
Спасибо! Утащила в библиотеку :)
Спасибо за продолжение темы)
Удаление комментария
Вы действительно хотите удалить сообщение ?
Удалить ОтменаКомментарий будет удален безвозвратно.
Блокировка комментирования
Вы дейтсвительно хотите запретить возможность комментировать ?
Запретить Отмена