• Литнет
• Литературные блоги
• Кому Пришло В Голову Назвать Школу «храмом Науки»?

Кому Пришло В Голову Назвать Школу «храмом Науки»?

монолог книгочея

Это в корне дуба неверно. Здесь – лавка древностей, ярмарка тщеславия, град обреченных заводных апельсинов и отягощенных злом обломовых. Здесь человек – невидимка, словно женщина в песках, или Му-Му, или Рыцарь Круглого Стола, окруженный хищными вещами века, отцами и детьми, начитавшихся записок у изголовья, записок охотников из Пиквикского Клуба, мечтающих быть героями нашего времени и шествовать сквозь Триумфальную Арку, не замечая Детей Арбата, которых закалили сталь и ЧП районного масштаба. Здесь нет 100 дней до приказа, но всегда ждут вестей от арапов Петра Великого и капитанских дочек, хотя понимают, что на Западном фронте без перемен.  Здесь уже не удивляют ни всадник без головы, ни корабль уродов, ни алые паруса; здесь в каждом по два капитана и по нескольку мертвых душ. И всякий раз начинаешь учебный год, как жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо или, на худой конец, Данко, но потом понимаешь, что это уже было в сказке о рыбаке и рыбке, и замечаешь, что твоя (Божественная) комедия уже сыграна и исчезла, как сон в летнюю ночь, оставив тебе все преступления и наказания, войну и мир, опасные связи, милых друзей и кричащую шагреневую кожу огненных саламандр, что ни одна Маргарита не заинтересуется тобой, будь ты хоть до последнего дюйма своей головы профессором Доуэлем или Мастером.

Все это как игра в бисер или в классики на фламандской доске Клуба Дюма, сделанного из фальшивых зеркал лабиринта отражений спектра холодных берегов. Сначала ты словно пятнадцатилетний капитан, будущий морской волк, детеныш стальной крысы, юный алхимик. Но горе от ума, Время промелькнуло как метеор, и ты уже – синяя борода, старуха Изергиль или Овод...

Кто виноват? Что делать? Такова судьба человека известного как Homo Faber, и школа для него давно уже не поднятая целина и не вишневый сад, а бытие и апокалипсис песни песней, давно перешагнувшая черную стрелу – метку Линии Грез 451° по Фаренгейту согласно Корану марсианских хроник заводной птицы Йона Тихого.

Унесите нас ветром на таинственный обитаемый остров сокровищ Страны Чудес или Зазеркалья, не важно, – и там не миновать палаты №6. Мы как белая гвардия императора иллюзий. О, Мактуб, как мы стараемся всегда слушать песню ветра и хранить царя Гороха в своей голове! Таковы законы этого театрального романа Республики ШКИД под руководством не то Гамлета, не то Леди Макбет Мценского уезда Норвежского леса, что к югу от границы, на запад от солнца.

Тот, кто здесь пребывает, тот везде и во всем видит кукушкино гнездо своего храма науки о Великом Потопе, именуемой жизнью. И Рики-тики-тави вас возьми, назвать школу иначе...

Хотя это, уж точно, то место, где сходятся Страна чудес без тормозов и Конец Света. Это ненаписанный на стенах свинофермы закон от 1984 года города Солнца. Эдакие Аз и Я нашего восточного экспресса, несущегося как по лезвию бритвы в перманентный час Быка к своему буранному полустанку туманности Андромеды, где дольше века длится день; где могут заговорить портреты, и каждый миг может начаться война миров. А тебе уготована роль волшебника из страны Оз – быть всемогущим, т.е. быть вынужденным уметь ВСЁ, как хоббит, который как чужак в чужом краю ищет туннель подземки или дверь в лето, а находит лишь космические скрижали гражданина Галактики, и вынужден вернуться в свой Эдем, чтобы вписать еще одну страницу черновика или чистовика в бесконечную сагу о берсерках-учителях и конных варварах-учениках, чтобы в очередной раз шепнуть безмолвному небу: «Это мы, господи!»

Но нет! Время не ждет. Не достроена еще Темная башня, и лишь бесплодные земли вокруг степи мертвой зоны Центра притяжения. И домашний адрес: тюрьма способных учеников и необходимых вещей бегущего человека. И не настал еще Хороший День М для кенгуру. И лишь королек – птичка певчая – накукует тебе за 11 минут от 2 до 5 снов №9 нейромантика парфюмера, повелителя мух. И будешь вновь одиссействовать в поисках своего разума, а когда устанешь от грозы и вешних снегов Килиманджаро, то уснешь где-то над пропастью во ржи, закончив свою балладу о блуждающей пуле жестокого века этого долгого дня-бесприданницы.

«А завтра была война» - услышишь сквозь сон и милльон терзаний голос прозревшего от продаж и падений Фауста.

И это будет только один горячий, как пепел, снег, как бомба для председателя, алмазная колесница из всей Махабхараты твоей души, из того зоопарка в твоем багаже, что хроникой Великого Джута впишется в текст 1000 и 1 слова назидания грядущему веку, в котором школьные годы будут пролетать как 10 дней, которые потрясли мир.

Ну, и где же тут наука?

Сплошной эксгибиционизм Эммануэли, принцессы, которой больше нет, прикрытый пуританством трех законов робототехники. Но именно здесь – моя семья и другие звери, с которыми у нас общие кровь и пот, и потому каждый достоин лишь того праздника, который носит всегда с собой. Вот такая у нас веселая наука.

Из любого квартета, пусть даже в нем будут лебедь, рак да щука вместе с Маугли, здесь всегда пытаются создать команду (screw) бременских музыкантов. И только Сизиф улыбается Агасферу и нам, а потом еле слышно споет:

«Амок!»

P.S. В данных внутренних рецензиях использованы названия более полторы сотни книг.