Мнение Дженни Герхардт Теодор Драйзер
«Дженни Герхардт» Теодор Драйзер
(много цитат, раскрыт сюжет)
Это второй роман Драйзера, опубликованный в 1911 году. Начало романа описывает события 1880 года, город Коламбус, штат Огайо. В основу сюжета были положены события из жизни старшей сестры Драйзера Мэри.
Главная героиня, Дженни «обладала чудесным мягким характером, всю прелесть которого не выразишь словами. Бывают такие редкие, особенные натуры, которые приходят в мир, не ведая зачем, и уходят из жизни, так ничего и не поняв. Жизнь всегда, до последней минуты, представляется им бесконечно прекрасной, настоящей страной чудес, и если бы они могли только в изумлении бродить по ней, она была бы для них не хуже рая. Открывая глаза, они видят вокруг совершенный мир, который им так по душе: деревья, цветы, море звуков и море красок. Это – их драгоценнейшее наследство, их лучшее богатство. И если бы никто не остановил их словами: «Это мое», - они, сияя счастьем, могли бы без конца странствовать по земле с песнью, которую когда-нибудь услышит весь мир. Это песнь доброты.
Но, втиснутые в клетку реального мира, такие люди почти всегда ему чужды. Мир гордыни и алчности косо смотрит на идеалиста и мечтателя. Если мечтатель заглядится на пролетающие облака, его упрекнут в праздности. Если он вслушивается в песни ветра, они радуют его душу, а окружающие тем временем спешат завладеть его имуществом. Если весь так называемый неодушевленный мир захватит его, призывая столь нежными и чарующими голосами, что, кажется, они не могут быть живыми и разумными, - мечтатель гибнет во власти стихии. Действительный мир всегда тянется к таким людям своими жадными лапами и завладевает ими. Именно таких жизнь превращает в покорных рабов» ©.
Что же получается? Больше века назад система упорно и настойчиво учила людей быть алчными, прагматичными, материальными, шустрыми, сметливыми, прозорливыми, не ротозеями, в общем. Разве это не удалось? Мы стали насквозь материальными, мы разучились смотреть в небо, все больше под ноги. Оттого и мечемся сейчас, не понимая своего места, оттого и носимся как угорелые по тренингам духовного роста и развития, но не растем, не учимся… Боимся до последнего потерять все нажитое непосильным трудом. Но если хорошенько подумать, то каждый потеряет всё, без исключений…
Вполне себе допускаю мысль, что доброта и мечтательность - это редкое врожденное качество, которое к сожалению вытравить не получится никак, а потому всегда будут рабы и рабовладельцы.
И как-то совсем для меня не удивительным стало, что семья Герхардт была трогательным воплощением честной бедности, вызывающая у любого сочувствие. Глава семьи, Уильям Герхардт, упрямый набожный немец работал стеклодувом, пока не потерял работу, а там и захворал. Семья его была не только нищей, но и большой: мистер Герхардт, его жена и шестеро детей (Себастьян, Дженевьева 18 лет, Джордж 14 лет, Марта 12 лет, Уильям 10лет и Вероника 8 лет).
Конечно же, Дженни была привлекательной, умной, чуткой и очень наблюдательной девушкой. «Ей не доставало только воспитания и уверенности» ©. И в это самое время нужды, Дженни случайно знакомится с сенатором штата. Он просто шел по лестнице гостиницы, в то время как нежные юные ручки ее вытирали, лестницу, имеется в виду. И, конечно же, сенатор оказался очень положительным человеком: «изворотливость политического дельца своеобразно сочеталась в нем с отзывчивостью народного представителя» (с). Джордж Сильвестр Брэндер, 52 лет, был честным и неподкупным, но подчас не мог устоять перед просьбой какого-нибудь приятеля. «Когда его начинали одолевать угрызения совести, он успокаивал себя любимым присловьем: «Мало ли что в жизни случается» ©. Не был женат, не имел детей, всю жизнь посвятил своей работе и народу. И вот после знакомства с этим персонажем, мне подумалось: «Ну нет! Опять? Она юная и нищая, он богатый и гораздо старше ее. Сейчас опять начнется ломка обоих во имя святых чувств любви или страсти, и кто-то обязательно окажется в дураках (но ведь это мы уже проходили, когда читали «Сестра Керри»!)». 
Короче, подкатывал он к ней робко и искусно, втираясь в доверие дружескими и нечастыми беседами, попутно рассуждая, заслуживает ли на старости лет хоть толику счастья. Брэндер искренне наслаждался обществом Дженни, возвращаясь в светлый мир молодости и счастья. Он открывал для нее много нового, необычного и Дженни радовалась вниманию выдающегося человека, который удостоил ее своей дружбы. Она не любила его, она испытывала уважение, дружеские чувства и признательность. Джордж предложил Дженни стать его женой и уехать. Она ответила: «Пожалуй, да», - в первую очередь, думая о родных, которым могла бы таким образом помочь, вытащить всех из бедности и тяжкого честного труда. В ночь особой благодарности Брэндеру, за то, что он, используя свои связи, вытащил ее брата из тюрьмы, Дженевьева сдалась. Драйзер никогда не пишет о сексе, но по последствиям понятно, что в ту ночь они не только говорили. А дальше, Драйзер чуть ушел от мной предполагаемого сюжета. Брэндер уехал, порешать дела и подготовиться к свадьбе, но заболел и умер.
Вот так, вильнув хвостиком, жизнь сделала из наивной Дженни падшую женщину, один раз и навсегда заклеймив. Успей тогда Брэндер жениться на ней, все бы было совсем иначе, но нет, чистых людей обязательно надо втоптать в грязь, заставить отстрадать, сломать. Долго упрашивать никого не пришлось, ломать начали сразу и первым, кто осыпал проклятьями и выгнал из дому свою кровиночку, стал отец. Позор не оправдать! Ради будущего благополучия родных так поступила? Ну что за глупая отмазка, детка? Нет! Позор и с глаз долой! Отец у Дженни был упертым и преданным церкви католиком. Хорошо, что мать таковой не была.
«Добродетель – это великодушие, с радостью готовое служить всем и каждому, но общество не слишком дорожит этим качеством. Оцените себя дешево - вами станут пренебрегать, станут топтать вас ногами. Цените себя высоко, хотя бы и не по заслугам – и вас будут уважать.
Общество в целом на редкость плохо разбирается в людях. Единственный его критерий – «Что скажут другие». Единственное его мерило – чувство самосохранения» (с).
«Дженни и не пыталась ценить себя высоко. У нее была врожденная склонность к самопожертвованию. Вовсе не просто было бы привить ей житейское себялюбие, которое помогает уберечься от зла» (с).
«Зачаты в пороке и рождены во грехе <..> Несомненно, такой взгляд на вещи в корне неправилен. В повседневные представления человека должно бы прочнее войти то, чему учит философия, к чему приходит биология: в природе нет низменных процессов, нет противоестественных состояний. Случайное отклонение от устоев и обычаев данного общества не обязательно есть грех» (с).
В общем, будучи осужденной собственным отцом, Дженни поставила на себе крест. Она чувствовала себя виноватой, непутевой, пропащей, всегда и всеми осуждаемой, не достойной, готовой жертвовать собой ради блага других, мол, пусть хоть у них за ее счет сложится иная судьба.
К счастью Уильям Герхардт решил уехать в другой город в поисках работы. «То и дело открывались новые предприятия, но свободных рабочих рук было всегда больше, чем требовалось» (с). Его отъезд позволил Дженни остаться с семьей, хоть и в тайне, и в относительном спокойствии родить «плод греха».
Были ли у нее мысли о самоубийстве, аборте? Быть может она хотела оставить ребенка после родов, подкинуть кому-нибудь? «Всегда она смотрела в будущее спокойно, с ясным и бестрепетным мужеством. Далеко не все женщины на это способны. Жаль, что природа, вообще позволяет ничтожным натурам становиться матерями. Женщины, достойные так называться, достигнув зрелости, радуются материнству и с гордостью и удовлетворением выполняют свой великий долг перед родом человеческим» (с).
Так семья Герхардтов пополнилась еще одним замечательным человечком. К тому времени они переехали в другой город, подальше от осуждающих взглядов соседей. Дженни устроилась на работу горничной к миссис Бейсбридж, светской и удачно вышедшей замуж женщине. Мужчины обращали внимание на Дженевьеву, а то и вовсе откровенно приставали к миловидной горничной: «Почему мужчины всегда так себя ведут?» - думала она. Быть может, в ней самой от природы есть что-то порочное, какая-то внутренняя испорченность, привлекающая испорченных людей?» (с). Чувствуете это типичное: я и только я во всем виновата; наверное, со мной что-то не так?
«Любопытная черта беззащитных натур: они - как для мух горшок с медом, им никогда ничего не дают, но берут у них много. Мягкий, уступчивый бескорыстный человек всегда становится добычей толпы. Люди издали чуют его доброту и беззащитность. Для обыкновенных мужчин такая девушка, как Дженни, словно огонек, около которого можно погреться: они тянутся к ней, добиваются ее расположения, стремятся ею завладеть» (с).
Отдельно хочется упомянуть о не менее героической женщине этой книги, это миссис Герхардт. «Концы сводились с концами, и пока что Герхардты были полны надежд и полагали, что им живется превосходно. В ту пору семейство могло служить достойным примером скромного и честного трудолюбия. Миссис Герхардт, которая работала как служанка, и не получала ни малейшего вознаграждения – ни платьев, ни развлечений, ни чего-либо другого, - каждое утро поднималась чуть свет, когда все еще спали, разводила огонь и принималась готовить завтрак» (с). От всего сердца она желала своим детям, чтобы им не приходилось вставать так рано и работать так тяжело. Всегда был готов и завтрак, и ужин, и внучка досмотрена, и никого из детей не обделяла вниманием, заботой, лаской. Она никогда не просила ничего для себя, разве что чуток помечтать. «Миссис Герхардт всегда так хотелось жить в хорошем, уютном доме. Прочная и красивая мягкая мебель, толстый ковер приятного теплого цвета, много стульев, кресел, картины, кушетка, пианино – всю жизнь она мечтала об этих прекрасных вещах, но у нее никогда не было возможности осуществить свои мечты. И все же она не отчаивалась. Быть может, когда-нибудь на своем веку она еще насладится всем этим» (с). Забегая вперед, скажу, мечтам миссис Герхардт суждено было исполниться не очень задолго до смерти. В роли волшебника выступила та самая падшая дочь, позор семьи. Как ни странно из всей большой семьи Герхардтов именно Дженни, как никто, понимала свою мать, искренне любила и была счастлива от того, что смогла однажды дать ей скромный уют и отдых.
Все это стало возможно, когда в жизни Дженни появился Лестер Кейн из Цинциннати, сын владельца большой фабрики экипажей, известной по всей стране. Богатый, красивый, сильный, статный, самоуверенный, острый на язык и настойчивый. Будучи в гостях у миссис Бейсбридж Лестер заприметил хорошенькую горничную. Ее удивительная мягкость и женственность заинтересовали Кейна: «Было в ней что-то, обещавшее редкую, чудесную любовь» (с). О нет, господа и дамы, Лестер не был романтиком. Он имел свою прагматичную философию: «принимать общественные условия как они есть, лишь с кое-какими оговорками, и поступать так, как тебе самому удобнее. Не выходить из себя, не поднимать много шуму из-за пустяков, не разводить сантиментов, быть сильным и ни в чем не изменять себе» (с). Краткосрочность связей считал нормой, и если бы другие принимали это также, то избежали бы многих осложнений. Временная связь для него означала получить радость жизни, не расплачиваясь за нее. «Ему хотелось женской близости, но он все меньше склонен был поступаться ради этого своей свободой. Зачем надевать на себя кандалы, если можно получить все, что хочешь, оставаясь вольной птицей» (с). То есть был закоренелым холостяком и считал глупым заключать брак, а потом терпеть «женщину, чьи желания и прихоти будут становиться все навязчивее и утомительней по мере того, как будут исчезать ее красота и привлекательность» (с). А что на счет Дженни? «Жениться на ней не только невозможно, но и не обязательно» (с). Лестер был уверен, что добиться ее не составит огромного труда, а потому шел напролом. Она же необъяснимо для самой себя тянулась к нему и сдавалась: «И все же чувствовала, что не должна уступать, должна по-прежнему вести честную, трудную и однообразную жизнь. Это возмездие за ее прошлое. Она должна пожинать то, что посеяла» (с). К тому времени жизнь снова приготовила семье Герхардт удар, отец сильно обжег руки на производстве и был отправлен домой, залечивать раны, малышей хотелось выучить в школе, да и матери всячески помочь, а еще поставить на ноги свое чадо. Симпатия плюс тотальная нищета на горизонте снова толкают Дженни в объятия благодетеля. Кейн предлагает оставить работу горничной и уехать с ним в Нью-Йорк, скрипя сердцем, оставляя ребенка на попечение матери, будучи уверенной, что она уже грешная по самые ушки и хуже сделает лишь себе, Женевьева принимает предложение: «Несмотря на то, что положение Дженни так резко изменилось, это не вскружило ей голову и она не утратила здравого смысла. У нее было такое чувство, словно жизнь осыпала ее своими дарами лишь на время, а потом опять все отнимет. Ей не свойственно было мелкое тщеславие» (с). Именно тогда она смогла поселить всю свою семью в уютную квартиру, позволить матери отдохнуть и насладиться мечтой. Это были удивительные три года счастья в жизни семейства Герхардтов, за что Дженни готова была целовать ноги Лестера. Даже вечно недовольный, ворчащий и, все еще не простивший дочь, мистер Герхардт был счастлив, удивительно для себя самого обнаруживший, что души не чает во внучке: «Герхард проводил с Вестой все дни; и она стала самой большой его радостью и утешением. Не будь Весты, жизнь была бы для Герхардта куда более тяжким бременем. А ведь она воплощение позора, совершенного Дженни» (с). А потом умерла миссис Герхард. Дженни забрала Весту к себе в Нью-Йорк. Старшие дети стали совсем самостоятельными и покинули дом, для них отец ничего не значил, они ничего не приносили в дом, помогала по-прежнему только Дженни, от которой по разумению Герхардта он не должен был бы принимать ни доллара. Уильям впал в глубокое уныние, ему казалось, что он отжил свой век, хотя ему и было всего лишь шестьдесят пять. Мечты о мирском благополучии, которые он когда-то лелеял, рассеялись в прах. Он либо молчал, либо ворчал, заставлял младших детей экономить на всем, чтобы вернуть Дженни хоть часть денег. Он стал совершенно не выносимым, поэтому старшие дети забрали на попечение младших. А старик отказался от дома и перебрался в угол на чердаке фабрики, при которой работал сторожем.
Стоит сказать, что все это время Дженни умело скрывала от Лестера наличие Весты. В Нью-Йорке она поселила девочку у няни, и виделась с ней в отсутствие Кейна, иногда приводила в дом. Как-то Веста сильно заболела, и соседка прибежала ночью к Кейнам, чтобы сказать об этом. Вот тогда Дженни пришлось объясниться с Лестером и она готова была уйти, если тот так пожелает. Он, в свою очередь, очень сильно рассердился и не появлялся дома несколько дней. Наконец решил, что это совсем не повод, чтоб утратить Дженевьеву и что дочь должна жить с матерью, а более у них не должно быть никаких секретов друг от друга, Лестер начал потихоньку впускать в свою жизнь такое чудо, как Веста. Он сильно боялся, что Дженни станет уделять ему меньше внимания, но напрасно. Дженни по-прежнему окутывала его уютом и мягкостью, лаской, нежностью, ненадоедливостью, она по-прежнему радовала его своей красотой, не требовала от него много, она была идеальной. Идеальной на столько для него, что ему совершенно не хотелось светской жизни, ему совершенно не хотелось задумываться над тем, что же дальше. Кейн приходил с работы и окунался в такой необходимый уют, спокойствие и тепло, он чувствовал счастье. Однако и здесь все было не просто. Лестер тщательно скрывал от родных Дженни, по той простой причине, что она не была их круга. Но семья прознала об этой неприлично долгой связи. В обществе то и дело раздавался зловещий ропот за спиной, все это вредило репутации компании. Родственники взывали к совести Лестера, уговаривали опомниться и стать на путь истинный. На что Лестер отвечал: «Мне, собственно, нечего сказать. Женщина эта существует, и я с ней живу, а нашим это не нравится. Хуже всего, пожалуй, то, что по несчастной случайности вы об этом узнали» (с). На вопрос же о свадьбе с Дженни отвечал так: «Возможно, я пошел бы и на это, если бы видел в том какую-нибудь пользу» (с).
«Он безусловно дорожил ею, хоть и не мог вырваться из замкнутого круга условностей того, мира, в котором был воспитан. Однако, если он и не любил ее настолько, чтобы наперекор мнению света обвенчаться с ней по той простой причине, что он выбрал себе жену по душе, все же она занимала в его жизни очень большое место, и пока что он отнюдь не собирался окончательно с ней порвать» (с).
Хоть Лестера вечно и одолевали сомнения, однако он выбрал просто жить с Дженни и ее дочерью уединенной спокойной счастливой семейной жизнью, пусть и официально не узаконенной. И эти годы были самыми счастливыми как для него, так и для Дженни. Так, к слову, узнав о глубоком унынии отца и его скверном положении на прифабричном чердаке, разыскала его с твердым намерением забрать к себе. Старик упирался и сдался лишь тогда, когда услышал, что Дженни с Лестером обвенчались и у них все по закону. Это была вынужденная ложь во спасение праведной католической души отца. Как она могла лгать? Но ведь она и так уже грешница, и прощения ей не светит… Короче, Уильям, прибыв к Дженни, ожил, возился с внучкой, самолично взял на себя некоторые обязанности по дому и саду, ругал нерадивый персонал, прилежно ходил на службы в костел, таскал Весту с собой, ворчал-пыхтел, но был счастлив. Лишь в редкие минуты задумывался, как же так получилось, что его грех и позор (Дженни и Веста) по итогу стали его успокоением, счастьем, мирским благополучием? Как же так получается, что примерный католик больше всего в жизни любит тех, которых должен ненавидеть? Но сильно себя все же не терзал, а так и доживал свой век. В счастье, тепле, уюте и помер. Завещал похоронить по всем канонам своей церкви. Что и было исполнено. Дети на похороны не приехали, сославший каждый на свою причину.
А дальше было завещание отца Лестера Кейна, о том, что в срок, три года после его смерти, он должен решить, расстаться с Дженни и остаться при наследстве и доле в компании или же остаться с ней и не получить ничего, отказаться от своего беззаботного будущего. Все эти три года Кейн тянул до последнего, пытался построить что-то свое, но прогорал, был уже не молод, и стало быть поздно начинать с нуля, да еще ситуация вокруг не способствовала его процветанию. Все его попытки найти компромисс были тщетны. О завещании отца Лестер ни слова не сказал Дженни, и также откладывал этот разговор на потом. Однако прозорливый адвокат компании Кейн приехал как-то в отсутствие Лестера и все рассказал Дженни. Как бы ей было невыносимо больно, она все решила, она рассудила и приняла решение за обоих, подтолкнула Кейна к принятию очевидного решения.
В это время еще нарисовалась на горизонте старая знакомая Лестера, к тому времени молодая умная богатая вдова Летти Пейс, в которой он нашел и родственную душу, и привлекательную женщину. Она всячески склоняла его к решению уйти от Дженни к ней, ненавязчиво, ловко, искусно. Она была идеально подходящей ему и его круга, а Дженни… И все всё понимали…
«В отношениях между мужчиной и женщиной, которые мы наблюдаем с таким горячим интересом, надеясь найти в них какую-то разгадку тайны бытия, самыми трудными и тягостными бывают минуты, когда взаимная привязанность приносится в жертву внешним обстоятельствам, столь далеким от красоты и силы самого чувства» (с).
«У Дженни сердце разрывалось на части, ведь она была из тех постоянных натур, которые не ищут никаких перемен, лишь бы чувствовать, что тебя любят и что ты нужна» (с).
«Лестер страдал, но по-иному. Его терзала не отвергнутая, растоптанная любовь, а тягостное состояние вины, которое испытывает человек, зная, что ради низменного расчета он поступился добротой, преданностью, чувством» (с).
В общем, они расстались, он арендовал ей жилье с правом выкупа в другом городе, тихом, уютном и уединенном. И оставил ее. Окунулся в новую жизнь, в которой все соответствовало его уровню. Дженни же, чтобы не сойти сума, погрузилась в работу и воспитание дочери. Но жизнь такая штука, которая не имеет определенной меры ни в страданиях, ни в счастье. Смерть пришла, долго топталась на пороге, долго щупала своими костлявыми руками Весту, и все же не пощадила Дженни, забрала… «И не было возле нее никого, кто шепнул бы ей слова вечной мудрости – простые и проникновенные слова о том, что смерти нет» (с). Лестер много позже узнал из ее письма о случившемся, но было уже поздно как-то сочувствовать, поэтому он не появлялся и молчал. А она съехала из прежнего дома, хотела устроиться на работу сестрой милосердия, но туда берут, как оказывается лишь молоденьких. Потому, чтоб не свихнуться от горя, одиночества и самопоедания, Дженни взяла в приюте двух ребятишек и воспитывала их, дарила им тепло, уют, доброту, нежность, ну потому что: «Ничего нет реального и вечного, кроме доброты, сердечной человеческой доброты. Все остальное преходяще, как сон» (с). Мы все когда-нибудь умрем. И так уж выпало на долю Дженни, что самые близкие умирают раньше. Даже Лестер, заработавший себе кучу болезней в результате излишеств роскошной жизни, возжелал, чтоб на смертном одре рядом с ним сидела милая Дженни, которую он к слову ни разу и не навестил за все эти годы. И она бросила все свои дела, и сидела, и говорила, и ухаживала, как и прежде, даря ему в последние дни жизни всю себя без остатка.
О чем была книга? О любви? О людях? О грехе? О желаниях? О выборе? О справедливости? О вечных страданиях? О запретах общества? Не знаю. Такие книги всегда дают понимание, что нет универсальной формулы жизни, никто не может гарантировать любовь или счастье по итогу, а в чем собственно заключается это счастье и любовь, да и весь смысл бытия в целом?.. Не знаю… Мне, кажется, все-таки, эта книга о смерти, о временности и бренности…
«И не было возле нее никого, кто шепнул бы ей слова вечной мудрости – простые и проникновенные слова о том, что смерти нет» (с).
7 комментариев
Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарий
ВойтиВ отрочестве обожала Драйзера, особенно "Трилогию желания". Тогда я была уверена, что книги Драйзера про жизнь, как она есть. Теперь восприятие изменилось. Надо перечитать.
Спасибо, что напомнили о хороших книгах.
Замечательный пост.
Да...
Жаль. что добрые и открытые люди редко когда бывают счастливы.
Крутой отзыв о_о Побуждающий, но предостерегающий. Писатели рубежа 19-20 веков опасны, перед применением стоит не раз проконсультироваться с честью, совестью и человеколюбием)
!!!
Не могла оторваться от отзыва, как когда-то от книги.
А ведь дала себе слово, что грустных историй не читаю...
Вы молодец, очень красиво и сильно.
Ольга, спасибо! Отличный отзыв!
Ого, какое развернутое мнение! Вы выполнили титанический труд, найдя нужные цитаты, настолько гладко вписавшиеся в текст блога. Спасибище огромное!!!! Сразу захотелось прочесть. Где ж на все, что нравится, время найти?!)))
Удаление комментария
Вы действительно хотите удалить сообщение ?
Удалить ОтменаКомментарий будет удален безвозвратно.
Блокировка комментирования
Вы дейтсвительно хотите запретить возможность комментировать ?
Запретить Отмена