Про каюров и гонки на собачьих упряжках

Автор: Наталия Романова / Добавлено: 25.10.21, 15:34:26

Здравствуйте!

Вы принимали участие в гонках на собачьих упряжках?

Знаете, чем отличается скипуллинг от скиджоринга?

Слышали про Iditarod Trail Sled Dog Race — ежегодные гонки на Аляске, где команды из 16 собак и каюра проезжают 1868 км от восьми до пятнадцати дней, от Уиллоу до Нома?

А про Берингию — традиционную гонку на собачьих упряжках, которая проводится ежегодно с 1990 года на Камчатке?

Чем отличается хаски шоу-класса от спортсмена? Какие ещё встречаются ездовые породы собак? Почему хаски сибирский, а маламут аляскинский? Бывает ли наоборот?

Почему я такие странные слова в блоге на литературном сайте пишу? Потому что сегодня скидка на книгу «Доверяя до самого горизонта», где вот об этом всём рассказывается.

Сложно? Нет-а! На самом деле весело! Там ещё есть главный герой, не абы какой-нибудь миллиардерный-мульти-пульти-магнат, а целый лучший каюр Русского Севера. И героиня, которая совсем не каюр, а журналист, да даже и не журналист вовсе, а писатель детских книжек.

И много доверия, потому что в ездовом спорте, как в любви, без доверия никак. И любви там тоже много.

Аннотация:

Она - неудачная дочь, неудавшаяся невеста и незадачливая журналистка, которая после болезненного эпизода в прошлом не доверяет мужчинам. Дитя цивилизации, она получила задание написать статью о питомнике северных ездовых собак, находящемся в забытом богом заснеженном Сибирском уголке.

Он - владелец этого питомника, не имеет ни времени, ни желания на личную жизнь. Он знает цену доверию. Сможет ли он помочь ей вновь довериться мужчине?

Потом ворота закрылись, и мы пошли к вольерам. Было ли мне страшно? Естественно, было! Столько собак сразу, с непривычки показалось, что их не меньше пятидесяти, хотя я точно знала, что всего тридцать.

– Здесь суки, – показал Кир на один из вольеров.

– Девочки? – уточнила я.

– Девочки, – хмыкнул он. – Там мальчики, – продолжил, как ни в чём не бывало. – А вот здесь… – он остановился у вольера и присел поприветствовать собак, сующих носы сквозь решётку, напрашивающихся на общение и хозяйскую ласку.

– Неопределившиеся? – пошутила я.

– Можно и так сказать. Молодняк. Гулять пойдём? – спросил он у скулящих морд.

Я попятилась в сторону, когда Кир открыл дверцу. Толпа ринулась вниз по лестнице, напоминающей трап, едва не сбивая с ног хозяина и меня, придерживаемую мужской рукой. Сразу раздался дружный, полный возмущения вой, определённо требующий тех же привилегий, что и у молодняка.

– Не возражаешь? – спросил меня Кир, будто это мои собаки и мой питомник. – Они все социально адаптированы, не бойся, – пояснил он тут же. – Ты можешь здесь постоять, а можешь домой идти, не замёрзла, кстати?

Я не замёрзла, вернее, холодно мне было, термобельё не очень-то грело, а вязаные штаны хороши до минус пяти градусов, но любопытство и коронное слабоумие держало меня на улице.

– Всё хорошо.

Кирилл по очереди открыл вольеры, выпустил собак, выискивая взглядом то одного пса, то другого, давая пояснения и рассказывая о питомцах.

– Это Сали, – говорил он, показывая на палевую собаку – Она самая старшая, старушка почти. А там, два серых и один волчий окрас, видишь? – я посмотрела. – Я с ними в «Большой гонке» на Аляске шестым был. В следующем году Мару и Илку ещё возьму, – он показал на двух собак. Ярко-рыже-белую и дымчатую.

Удивление вызывал цвет и разнокалиберность хвостатых. Пресловутые, всем известные голубые глаза были в лучшем случае у половины собак. Потом-то я узнала, что в «Звезде Хакассии» проживают не только сибирские хаски, но и якутские лайки, а так же несколько самоедских собак – они выделялись белым, пушистым, похожим на облако окрасом.

На моё удивление, в общей толчее крутилось несколько неказистых дворняг, включая мохнатого, мелкого, задиристого пёсика, на которого никто из гордых представителей аборигенских четвероногих не обращал внимания.

– Прибились, – пояснил Кир. – Иногда хасей вылавливают, к нам привозят, ищем хозяев, возвращаем. Дворняг лечим, стерилизуем, стараемся пристроить в добрые руки, обычно быстро удаётся, а эти засиделись, – он говорил просто, как о чём-то совсем обыденном, как о чистке зубов, а не о лечении и содержании никому не нужных дворняжек.

– Ты звонишь рассказать грязные подробности? – вместо приветствия провизжала Даша. В самом начале я ляпнула про симпатичного хозяина питомника, теперь все разговоры начинались с требования грязных деталей и интимных подробностей.

– Нет, – естественно ответила я, хотя именно за этим и звонила.

– Рассказывай, – конечно же, не послушала Даша.

Пришлось рассказать. Про поездку на упряжке собак, восторг и ощущение гладковыбритой обветренной кожи у своих губ, про фотографии Вальдемара, и про собственные слёзы на широкой груди Кира. И про… Природу. Здоровую, мужскую природу, нечаянно смутившую мою женскую.

– Прекрати кормить свою гиполибидемию, иначе она вырастет и сожрёт тебя, – фыркнула Даша.

– Гиполибидемия – это потеря или отсутствие полового влечения, – вернула я в той же тональности.

Влечение-то у меня было. Само по себе, отдельно от меня. Но было же! Сексуальность – неотъемлемая составляющая человеческой психики, а секс – важная часть межличностных взаимоотношений. Это вам любая студентка скажет.

– Тогда соблазни его!

– В смысле? – нет, я отлично понимала значения слов. Составлять слова в осмысленные предложения – моя работа. Но соблазнить?..

– Соблазни! – отчеканила Даша. – Надень что-нибудь сногсшибательное! Выйди во двор, или где он сейчас, потяни за галстук, скажи: «Не желает ли мистер расслабиться?», качни бёдрами, прогнись, продемонстрируй фигуру.

– Во дворе минус тридцать, потеплело, – рассмеялась я.

– Какая разница. Тебе мужика соблазнять или в прорубь нырять? Надеваешь бельё, прижимаешь к стене, валишь, имеешь.

– Спасибо, Даша, – не сдержала я иронии.

Кто кого в итоге соблазнил можно узнать, прочитав «Доверяя до самого горизонта» ;)

Заодно напомню, что продолжается подписка на «Не любовь. Не с нами», пока ещё по минимальной цене.