• Литнет
• Литературные блоги
• Осколки истины

Осколки истины

Она видит прошлое в блеске поверхностей.
Он чувствует фальшь и вранье.
Они встретят друг друга в столице Российской Империи в 1920 году. Революция откатила волной, не принеся особых изменений, императорская семья Романовых всё ещё у власти, а люди обрели магические способности.

Загадочные убийства взволнуют Петроград, затянут героев в центр расследования и заговоров.

Можно ли оправдать эти убийства высшей целью? Смогут ли наказать преступника и уцелеют ли сами герои в мясорубке амбиций и великих замыслов?



Это альтернативная история, новая магия и возможность сохранить Империю.

#альтернативная_история
#исторический_детектив
#магический_детектив

Книга написана в соавторстве с Еленой Третьяковой.

Мы очень надеемся, что вам она понравится!

Приятного чтения.

кусь:

А утром Катерину с поручением от Серафимы отправили на дом к Соне, которая не вышла на работу, что считалось немыслимым делом. За подругой такого не водилось, потому Катя распереживалась и взяла извозчика, не пожалев денег.

Софья жила с маменькой Марией Михайловной на Васильевском острове в небольшой квартирке. Васильевский остров превратили в маленькую Венецию всего два года назад. А число лодочников уже зашкаливало за тысячу. У каждого жителя Васьки была своя маленькая лодочка, на которой они и передвигались. От безумного количества водного транспорта линии можно было пересечь прямо по лодкам, не замочив ноги. Место было красивое и романтичное. Но из-за постоянных дождей и ветров Петербурга – промозглое, отсыревшее и неудобное. Поэтому селились на острове в основном те, кто не мог позволить себе “наземные” районы города.

Маменька Сони была модисткой в дамской лавке, работала много, но им вдвоем на жизнь хватало. А после того, как дочь её устроилась в ломбард, так и вовсе полегчало в финансовом плане. Отец Сони спьяну попал под лошадь лет семь назад, наделав карточных долгов, которые подруга с матерью смогли окончательно выплатить лишь два года назад, и наконец вздохнули свободной грудью.

Катя застала Марию Михайловну дома в одиночестве и слезах: о Соне не было вестей со вчерашнего дня. Мальчик-посыльный, который был отправлен вечером к Кате, вернулся ни с чем – Кати еще не было дома. Да и не сказала бы она ничего утешительного. Женщина проплакала всю ночь, а на утро отправилась в полицейский участок, где усатый, холеный и важный жандарм в грубых выражениях высказал уверенность, что "девка загуляла по весне, потом вернётся с приплодом". На возражения и просьбы Марии Михайловны отмахнулся, мол, нечего мешать работе занятых людей.

Катерина как могла успокоила женщину и вернулась в контору с твердым намерением узнать фамилию господина следователя, который приходил разузнать про зеркальце княгини Белозерской. Серафима Ивановна, внимательно выслушав новости о пропаже продавщицы, презрительно поджала губы, но фамилию следователя и адрес, по которому его можно найти, сказала, царственно указав девушке подбородком на рабочее место.

Весь рабочий день обдумывая ситуацию и так и этак, Катерина не находила другого выхода, как пойти и рассказать о том, что видела в зеркале и кольце, при этом попросив оказать помощь в поиске подруги. Потому что Катя была убеждена: Соня не могла ни с кем "загулять", а значит, с ней случилось что-то дурное.

Вечером, выйдя из конторы, девушка отправилась прямиком в управление, намереваясь попросить помощи у Льва Георгиевича – того самого господина следователя, который даже не соизволил представиться при встрече. Замерев на секунду перед парадной жандармерии, Катя решительно потянула на себя тяжёлую дверь и чуть было не слетела со ступенек, так резко дверь толкнули изнутри.

– Прошу прощения, – недовольным тоном, коим не извиняются, а обычно облаивают, произнес высокий и носатый господин сыщик.

«На ловца и зверь бежит», – обрадовалась Катерина и тут же затараторила:

– Вечер добрый, Лев Георгиевич. Вы меня наверное не помните, вы приходили в контору Маберже с зеркальцем, расспрашивали про княгиню Белозёрскую. Мне есть, что вам рассказать, – проговорила девушка и тише добавила: – И нужна ваша помощь.

Мужчина втянул воздух, скривился и, развернувшись к своему спутнику, распорядился:

– Иван, поезжай без меня.

Молодой парень, названный Иваном, с интересом уставился на Катю, подмигнул ей правым глазом, кивнул Льву и, быстро скатившись со ступенек, влился в толпу.

Тяжело вздохнув, Лев Георгиевич без видимых усилий распахнул дверь, с которой Катя так долго сражалась, и жестом пригласил внутрь. В таких учреждениях девушке ещё не приходилось бывать, она с интересом осматривала беленые стены и колченогие стулья, пока шагала по длинному коридору, стараясь не отставать от мужчины, который и не думал сбавлять шаг. Возле коричневой двери в самом конце коридора он затормозил и все же сообразил пропустить девушку вперёд, проявляя воспитанность.

В кабинете Катя стушевалась, заметно занервничала, в её голове мелькнула шальная мысль сбежать.

– Присаживайтесь, – тихо сказал мужчина, махнув на стул возле заваленного бумагами стола. Сказал-то он тихо, но так властно, почти как Серафима, что Катя вздрогнула и подчинилась. – Рассказывайте.

Девушка полдня готовила речь, проговаривая про себя слова и предложения, а тут замерла в испуге и уставилась на Льва Георгиевича большими орехово-карими глазами. Мужчина прищурился как от узнавания девицы, нахмурился, пытаясь понять, откуда это чувство. Катя испугалась ещё больше и, заикаясь, начала невпопад объясняться:

– Соня пропала, села в карету и не приехала, а Марии Михайловне сказали, что загуляла. А она же не кошка, а я видела ее в карете. И в зеркале видела, а ранее в кольце…

– Стоп, – так же тихо и веско произнес Лев Георгиевич. – Начнем с начала. Имя, фамилия.

– Чья? – замерев на стуле, переспросила Катя.

Шумно втянув воздух и так же шумно выдохнув, Лев Георгиевич повторил:

– Ваше имя.

– Екатерина, – тихо прошептала девушка, уже сто раз пожалев, что пришла, и готовая соскочить со стула в любой момент.

– Хорошо. Мы встречались в конторе ювелира Густава Маберже в апреле, и вы подтвердили, что зеркальце, которое я предъявил вам, намедни купила княгиня Белозерская. Так?

Катя кивнула молча, только глаза ещё шире распахнулись.

– Вы вспомнили что-то ещё по этому поводу?

Катя ещё раз кивнула, потом помотала отрицательно головой, потом ещё раз кивнула.

Следователь наклонил голову вправо, рассматривая Катю внимательно и пронзительно. Нос его при этом еще больше увеличился, делая господина похожим на недовольного ворона. Сходство усугублялось прищуренными глазами и темным синим мундиром.

– И что же вы вспомнили?

Катерина, поборов свой страх и напомнив себе, зачем пришла к господину следователю, заговорила с вызовом. Видимо, страх имел побочное влияние на девушку, вызывая браваду:

– Мне нужна помощь: моя подруга Соня пропала, искать ее не собираются. Если вы мне поможете, я расскажу вам, что я увидела в зеркальце.

– Я так полагаю, себя вы увидели? – с издевкой произнес Лев Георгиевич.

«Насмехается», – подумала Катя и пошарила взглядом по кабинету. В большом и немытом окне прямо за спиной Льва Георгиевича она увидела силуэт мужчины с тростью, расхаживающего взад-перед, и второго мужчины, орущего и размахивающего руками.

– Не далее как вчера мужчина с пышными усами, предполагаю, что ваш начальник, устроил вам выволочку, орал и махал руками. А ранее мужчина с тростью, оглавленной черепом, презрительно щурился на вас и занял вот этот стол, – она махнула в сторону одного из пустующих рабочих мест.

– Какой именно стол? – подобравшись, как гончая перед прыжком, спросил Лев Георгиевич и, получив уточняющий жест, кивнул. – Допустим, вы меня заинтересовали, хотя и могли все это узнать у Ваньки. Что ещё можете интересного поведать?

Катя вспыхнула щеками и буркнула, совсем уже перестав бояться – организм устал от страха:

– Ни с каким Ванькой я не знакома, ничего ни у кого не выведовала, так что говорю, что вижу.

– Где видите? – тут же поинтересовался господин следователь.

– В окне вашем немытом.

– Хм…, – мужчина оглянулся, стекло действительно мыли в последний раз еще при Петре Первом. Почесал шею и уже более заинтересованно спросил: – Что еще?

Девушка огляделась и взяла со стола портсигар, тяжёлый золотой с монограммой ЛГЮ, выложенной рубинами в верхнем углу. Вглядевшись в отражение, Катя стала рассказывать:

– Буквально недавно ваш друг, с которым вы выходили из управления, убеждал вас, что преступник наказан и “нечего искать кошку в темной комнате”. А вы ему отвечали, что не верите в виновность… Анны Ахматовой… – добавила девушка, не отрываясь от отражения. Силуэты мелькали четкие, видение на золотой поверхности сохранилось великолепно: – И уж тем более какого-то крестьянина-помощника, которого так и не нашли. Вы кричали, а второй мужчина возражал.

На Льва Георгиевича рассказ произвел впечатление, он задумчиво с прищуром посмотрел на Катю. Та пару раз хлопнула ресницами, дождалась кивка от следователя и уверенно закончила:

– И вы попросили его “завязывать с этими наклонностями, а то вон как бывает”...

Следователь резко накрыл портсигар рукой и пододвинул к себе. А потом и вовсе спрятал в карман и уточнил:

– Вы маг?

– Нет.

– Но дар есть?

– Есть, – Катя, устав от этой беседы, коротко кивнула.

Юрьевский вытянул руку на столе, девушка, поняв чего он хочет, безропотно положила ладонь на его руку, позволив оттянуть белую перчатку и проверить пустое запястье.

– Не инициированная? Почему?

– Боюсь, – одними губами прошептала девушка.

– Но прийти не побоялись? – уточнил Лев Георгиевич.

– Соня пропала…

– Тогда так: до вашего дара мне нет никакого дела. Это вам в Институт магов. Хотите – идите, не хотите – не идите. Четко и по сути описываете то, что видели в зеркале княгини. Ну и потом про свою Соню.

Девушка вздохнула, облизала губы, посетовав про себя, что этот грубиян ей даже чаю не предложил, и воскресила страшные видения:

– В отражении зеркальца я видела силуэт мужчины с ножом. И много крови, – Катя передернулась. Одно дело видеть и молчать, другое – озвучивать. Говоря об этом вслух, она словно делала видение настоящим, становилась соучастницей преступления. – Силуэт нечеткий, в черных одеждах, замахивался с ножом. Похожее видение я видела в обручальном кольце, что принесли в ломбард, в Сонину смену.

– Там в кольце тоже без лица?

– Да, лица не видно, время прошло, ну и не держал он кольцо возле лица, наверное.

– Кто принес кольцо?

– Запись есть в журнале, но вряд ли она что-то даст. Соня сразу почуяла, что украшение краденное.

– Почему? – вопросы сыпались из господина следователя как горох из прохудившегося мешка.

– Она несколько лет служит, опыт есть.

– А вы, значится, недавно служите?

– В ломбарде на Литейном пару месяцев и здесь тоже недолго.

– По протекции попали?

– Дядюшка помог.

– Если в зеркальце внимательнее посмотрите, ещё что-то разберете?

– Не думаю, – Катя отрицательно покачала головой, – время прошло. Но могу попробовать, если только его не трогали и не протирали.

– Это вряд ли, – Лев Георгиевич задумался, барабаня пальцами по столу, где был маленький пятачок свободного от бумаг места. – Что за Соня, и что с ней произошло?

– Соня – моя подруга, служит в ломбарде, – Катя опять зачастила, стараясь не упустить ничего важного. – В воскресенье после службы мы распрощались с ней на Невском, она пошла гулять, я на обед к родителям. Когда я отошла недалеко, то вспомнила, что хотела узнать, не выкупили ли назад кольцо, развернулась и пошла обратно. И увидела, что Соня села в карету к незнакомому мужчине. Карета проехала мимо меня, внутри я ничего рассмотреть не успела, а в отражении в витрине мужчина стоял спиной. Но я его точно не знаю.

– Ну села и села, эка невидаль.

– Она бы не села к незнакомому, а среди знакомых откуда такие в хорошем костюме, – Катя приложила пальчики к вискам, пытаясь собрать мысли воедино. От воспоминаний руки начали мелко дрожать, а неожиданное сходство человека, усадившего Соню в карету, с видениями забрало всю решительность, оставив только панику и раздражение на ненужные и лишние допросы. – И до сих пор она домой не вернулась.

Господин следователь сморщил такую презрительную гримасу, что сразу стало ясно, о чем он думает.

– Вот и матери Сониной – Марии Михайловне, так ответили, что загуляла по весне девка, вернётся. А Соня не такая!

Лев Георгиевич быстро исправил выражение лица на более приличное и нехотя кивнул, протягивая лист бумаги и подвигая чернильницу ближе к Катерине.

– Пишите её фамилию, имя, возраст, внешность, приметы, в чем была одета. Попробую помочь, – он опять задумался, прищурился, окатил Катю нечитаемым взглядом, отчего девушке стало не по себе, и произнес: – Но и вы мне должны оказать ответную услугу.