• Литнет
• Литературные блоги
• История о "чуде с книгой", "суде Божием" и катарах

История о "чуде с книгой", "суде Божием" и катарах

В 1206 году состоялся диспут между католическим проповедником Домиником де Гусманом ( будущим святым Домиником) и катарами, который закончился ордалией ("судом Божьим").  Не найдя более аргументов Доминик предложил: пусть Бог решает, кто прав.  Следовало бросить в огонь католическую Библию (Вульгата) и книгу катаров - чья книга останется невредима, тот и прав.  По легенде брошенная в огонь, книга Добрых Людей сгорела, а Библия Доминика осталась нетронута огнем. Это событие в католической традиции названо "Чудо с книгой", и ему же посвящено бесчисленное количество икон.

Об исторической стороне этих событий -  крупной католической  проповедческой кампании на землях между Тулузой и Каркассоном,  поддерживающих катаризм - можно обнаружить, например, следующее:

"Однако даже самые  горячие последователи святого более охотно вспоминали о его чудесах  (кстати, малоубедительных), чем о числе обращенных им еретиков. Само  перечисление дискуссионных конференций поучительно: святой Доминик и  епископ Осмаский проповедуют в Монпелье – безуспешно. В Сервиане  катарские священники Бодуэн и Тьери, видя их смиренное поведение и  сбитые в кровь ноги, согласились на диспут. После восьмидневных дебатов  оба католических миссионера не добились ничего, кроме некоторых знаков  уважения в католических селениях. В Безье испанцы после  пятнадцатидневных проповедей совместно с легатами и дискуссией с  совершенными достигли очень скромных успехов: им удалось обратить  нескольких верующих. В Каркассоне за восемь дней проповедей они не  добились ничего. В Монреале они встретились с Гийабертом Кастрским,  самым знаменитым катарским проповедником, «старшим сыном» катарского  епископа Тулузы, с диаконом Бенуа Термесским, Понсом Жорданским и со  многими совершенными. Согласно сведениям Гильома Пюилоранского, катар  Арно Хот публично заявил, что «римская Церковь, которую защищает епископ  Осмаский, не является ни святой, ни Христовой супругой, а наоборот –  супругой Дьявола и доктриной демонов. Это Вавилон, который Иоанн  Богослов в Апокалипсисе называл матерью блуда и всякой гнусности,  опьяненной кровью святых и муками Иисуса Христа. Рукоположение в сан  римской Церкви ни свято, ни установлено Господом Иисусом Христом.  Никогда ни Христос, ни апостолы не устанавливали распорядка мессы, каков  он есть теперь». Епископ Осмаский пытался доказать обратное, опираясь  на Новый Завет. «О горе! – восклицает историк. – Как же низко пал статус  Церкви среди христиан, если миряне позволяют себе подобные  богохульства!». Судьи, призванные высказаться по поводу этого диспута,  настолько не сошлись во мнениях, что вынуждены были разойтись, так и не  приняв никакого решения... [ ...]. Последняя конференция состоялась в  Памьере, под высоким покровительством графа Фуа, предоставившего для  дебатов свой замок Кастела. Вместе с епископом Осмаским и Домиником  выступал Фульк, новый епископ Тулузы и Наварры, новый епископ  Кузеранский. В Памьере было много катаров и вальденсов, и обе секты  делегировали своих ораторов. В дебатах участвовала сестра графа  Эсклармонда, совершенная, страстная защитница еретиков. Здесь  католическая миссия имела больший успех: вальденс Дюран де Уэска со  товарищи принял покаяние. В остальном же достижения были более чем  посредственными. [ ...] Когда подумаешь, что он начал проповедовать в  1205 году, а в июне 1208 года крестоносцы вторглись в страну, –  становится жаль, что этот настоящий апостол католической Церкви имел  слишком мало времени, чтобы завершить дело, которое могло привести к  ощутимым результатам. И все же – доминиканец времен Людовика Святого  Этьен де Саланьяк приписывает основателю ордена жестокие слова,  свидетельствующие о том, что христианское долготерпение не входило в  число добродетелей святого: «Столько лет, – заявил он толпе, собравшейся  в Труйе, – я пытался заставить вас услышать слова смирения. Я убеждал, я  умолял, я плакал. Но, как говорят в Испании, где бессильно  благословение, сработает палка. Мы поднимем против вас князей и  прелатов, а они – увы! – призовут народы, и многих покарает меч.  Разрушат башни замков, снесут стены, и вы окажетесь в рабстве. Вот  пример, до чего может довести насилие, если кротость потерпела  поражение». Но что такое «столько лет» в деле обращения? Святой Доминик  бросил дело, едва начав его.

Он был не из тех проповедников, в  которых нуждалась Церковь. Она слишком многое прощала себе, чтобы иметь  право на подобные угрозы, тем более, если хотела завоевать сердца  верующих. Одно слово, подобное тем, что мы цитировали выше, было  способно навсегда отвратить от святого Доминика тех, кого он мог  обратить примером своего милосердия и мужества. Священники-катары  никогда не угрожали своим подопечным карающим мечом. Отдавая должное  силе личности Доминика, его энергии, вере, его полной самоотдаче, можно  только изумляться, как мало ему удалось достичь в христианской стране,  где истины, которые он проповедовал, должны были быть близки сердцам  слушателей. Как бы ни коротко было его апостольство, сама его личность,  казалась бы, должна привлечь массу последователей. На самом же деле речь  идет всего о нескольких именах: юные затворницы Фанжо, Понс Роже и  несколько женщин и детей, о которых ничего не известно. Несомненно, с куманами он бы больше преуспел. Этот парадокс объясняется  двойственностью положения, в котором он очутился: представляя Церковь,  все время готовую замахнуться «палкой», он мог лишь терять доверие, и  нужно было обладать сверхчеловеческим мужеством, чтобы добровольно  защищать религию, которая убеждению предпочла насилие."

(взято из Зоя Ольденбург "Костер Монсегюра")

На  иллюстрации - различные изображения этого события. Разумеется,  ортодоксальными художниками. Святой Доминик всюду узнаваем в своей  черно-белой одежде и нимб, разумеется. А вот странные "разношерстные"  товарищи неопрятного вида - это Добрые Люди - то богато одетые, то в  странных челмах, то вовсе похожие на туристов с Ближнего Востока (не  удивительно, они ж будто бы манихеи!).