Тихий час

Тихий час

Папа, папочка мне страшно...

Папа, забери меня отсюда!

Тая сидела под столом, громко всхлипывая. Из соседней комнаты слышались выстрелы и крики детей. Что происходит, она мало понимала. Всё смешалось в один непонятный чёрный ком, в котором, иногда, вспыхивали синие, красные и зеленые пятна. Или то рисунки на стене?

- Папа! - громко закричала Тая, захлебываясь слезами.

Крики прекратились, выстрелы тоже. Стул, которым она подперла дверь, с грохотом свалился на пол. После осталась только звенящая тишина. Тая, казалось, не дышала, боясь ее нарушить. Чем дольше не было звуков, тем больше она думала, что умерла.

Ведь так выглядит смерть? Пустое, молчаливое ничто. Ты застыл в одном моменте и не можешь из него выбраться. Нет прошлого и уже не будет будущего. Самое плохое попросту никогда не наступит. Но ты, по-прежнему, вечно прибываешь в ожидании, что именно сейчас произойдет что-то ужасное. Глядя на часы, думаешь, что время все ещё движется вперед. До бесконечности. Но это иллюзия, чтобы ты не впал в панику, узнав, что умер. Здесь времени не существует.

От долгого смотрения на часы зарябило в глазах. Чёрточки и закорючки медленно ползли вниз, и Тая пыталась уследить за ними. Тщетно. Они исчезали так же быстро, как и появлялись. Это тоже была иллюзия. У мёртвых не может рябить в глазах. Они не могут видеть чёрточки и закорючки. Точно ли она мертва или это очередная иллюзия?

А может это просто чистилище и скоро появится мама? Кстати, а где мама? Папа говорил, что тут, за границей времени смертных, она встретит Таю, когда для той подойдет время. Говорил, что они окажутся перед Создателем и он пустит их в Земли Обетованные. Где в реках вода прозрачная, что можно увидеть рыб, и вкусная, как мед; где бесконечные луга с ароматными травами, горы со снежными шапками; где сплошное блаженство. Там, в этих Землях, они все найдут покой и пристанище до следующего рождения.

Но мамы не было, как и не было Создателя и Земель. Очередная ложь, чтобы ты на радостях думал о встрече с близкими и родными, а потом глубоко разочаровался. Они, наверное, тоже хотели встретиться с тобой, но увы. Мы все вынуждены застрять в самом страшном моменте жизни, без надежды высвободиться из бесконечной петли.

А если бы мы знали, чем всё кончится? Стали бы мы придумывать сказки про Создателя и Искусителя, про их Великую Войну, поделившую мир на Святые Небеса и Грешную Утробу? Стали бы приписывать себя к одним или другим? Или наша природа такова, что какую бы позицию мы не выбрали: верили или нет, молились или проклинали - всё привело бы к одному концу? Есть ли разница в выбранном пути, если, по итогу, мы придем к застывшему отрезку времени?

Наша ошибка в том, что мы думаем изменить историю, обхитрить смерть и выйти победителем, не застряв в петле. Думаем, что именно мы особенные, каждый из нас. Однако всё должно возвратиться на круги своя. Один оборот колеса, и мы снова проиграли. Никакого сбоя в матрице не существует. Мы не можем вырваться за горизонт бытия, чтобы сломать колесо, вырвать из него все спицы и стать свободными.

А что, если бы мы могли это сделать? Что, если бы у нас был крохотный шанс? Всё бы пошло по другому пути. Не было бы ни Создателя, ни Искусителя, ни петли. Мы бы не умирали. Были бы первородным началом, и жизнь наша бы длилась до бесконечности. Став вершиной всего, мы бы перестали делить поступки на добро и зло, чёрное и белое. Отступились бы от принципов, придуманных нашими прародителями. Наши тело и дух, став совершенством, слились бы в едином потоке - первичном бульоне - стремились к единой цели.

Мы бы не чувствовали голода, жажды, боли, не нуждались бы ни в чём, кроме мыслей, вздохов и улыбок. Но не было бы надежды, потому что мы бы не знали ни страдания, ни счастья. Никто бы не терял ничего, потому как всё бы принадлежало Единому.

Но мы, жалкие, ничтожные существа, по своей наивности не верим в сказки. Мы ставим во главу угла бессмысленные принципы и идейки, ненависть и другие эмоции, пытаясь обмануть природу, уничтожить в себе всё человеческое. Не понимая, что ничего, кроме иллюзии не существует, и надо думать о вечности, а не о мимолетных соблазнах, которые так дорого обходятся.