Карго-культ начинающих писателей
...или Почему формальные признаки могут лгать
Читая сто девяносто первую дискуссию о том, как должна правильно начинаться книга, как привлечь читателя и – на это конкретно у меня уже аллергия – заставляющих его оставаться в тексте «крючках», я подумала о том, что некоторые вещи нужно, пожалуй, проговаривать вслух.
Начну издалека. Любители «крючков» и ценители «динамичного начала» могут сразу сделать вывод о том, что я не их автор, и не тратить на блог свое время.
Во время Второй мировой войны и некоторое время после на нескольких островах Тихого океана располагались американские военные базы. Поскольку последние нуждались в снабжении, на острова постоянно прилетали самолеты с необходимыми для военных вещами – оружием, одеждой, палатками, продовольствием и так далее. Для коренных жителей все увиденное было не просто в новинку – большая часть предметов, как и само устройство системы снабжения, представлялось им чем-то, выходившим далеко за пределы обыденности, то есть, их привычной повседневности. Но при этом многие из доставлявшихся вещей пришлись туземцам по вкусу. Казалось бы, чего проще – договориться с американцами о натуральном обмене, и западные товары у вас в кармане. Но жители островов пошли другим путем.
Вот тут и начинается история, получившая в западной социологии и психологии название карго-культа (от cargo cult – «поклонение грузу»). Воодушевленные появлением еды и одежды, а также других удобных предметов, туземцы создали религию, которая утверждала, что все это – дары их предков, которые те послали с помощью самолетов и которые были похищены американцами. Для того, чтобы исправить эту несправедливость, жители островов начали строить самолеты из соломы и подобие взлетных полос, а также скрупулезно повторять действия авиадиспетчеров, за которыми они имели возможность наблюдать во время пребывания американцев на базах. Другая версия культа гласит, что самолеты и груз, который они доставляли, это транспорт и дары предков самих американцев, имевших с теми очень тесную связь. Поскольку после окончания войны базы были заброшены и груз больше не прибывал, островитянам пришлось попробовать повторить действия западных гостей, чтобы попытаться привлечь дары духов. В любом случае, карго-культ предполагает моделирование реальной ситуации с полным ее повторением без содержательной части и наличие объясняющей теории, диктующей регламент ритуалов и описывающей сам мифологический контекст.
Почему я так подробно об этом рассказываю? Историю о карго-культе знают многие, и в определенных сферах это выражение давно стало именем нарицательным. Но применительно к литературе и тому, как начинающие авторы и преподаватели многочисленных тренингов по писательскому мастерству видят «хорошо написанный текст» в ней можно отметить несколько важных вещей.
Во-первых, то, с чего все всегда начинается, – мировоззрение.
Понимаете, в чем дело, – картина мира туземцев, согласно которой нужные им вещи не являются результатом производства, покупки или обмена, а достаются с помощью связи с магической могущественной силой, стройна и непротиворечива, более того, – с позиции стороннего наблюдателя мы не можем сказать, что она неверна. Здесь я скорее агностик: возможно, мир действительно устроен таким образом, что в нем есть непостижимые силы, и возможно, у туземцев с тихоокеанских островов есть с ними связь.
Просто ни реальные, ни соломенные самолеты не являются инструментом этой связи.
Теперь давайте представим себе писателя. Или человека, считающего себя таковым. Он с детства видел самолеты, а также взлетные полосы и даже иногда – диспетчеров. Более того, пару раз ему случалось оказываться вблизи кого-то из них и слышать произносимые ими слова. Те, кому особенно повезло, родились в семьях диспетчеров, и вечерами у камина им приходилось наслаждаться байками из жизни диспетчеров, грузчиков и пилотов. Наслушавшись и насмотревшись всего этого, они делают вывод, что аэродром, парк самолетов и вся инфраструктура военной базы устроены именно таким образом, как это выглядит в рассказах. И даже больше – все, кто думает иначе, просто непрофессионалы и ничего не смыслят в самолетах.
Все их творчество и рефлексия по этому поводу сводятся к тому, чтобы без запинки повторить слова и действия, услышанные и наблюдаемые в детстве. Так возникают «генерации» писателей, чьи тексты похожи как братья-близнецы – одинаково унылые и нечитаемые. Родоначальником всего этого праздника, как правило, является один или несколько авторов, ставшие «гуру» по одной-единственной причине – в силу дефицита на рынке. А кто же не захочет повторить за гуру? Он-то ведь точно знает, как летает самолет.
Другой тип авторов влюблен в самолеты определенной авиакомпании и не желает слушать обо всех остальных. Только Air France. Те, кто летает другими, ничего не смыслят в литературе. Да, а еще на борту у самолетов Air France такая закорючка, это очень важно, она обязательно должна быть на всех самолетах, без этого самолет не взлетит. В пример скептически настроенным читателям и коллегам приводится несколько гиперуспешных рейсов и крупных лайнеров, а на робкие попытки напомнить о не менее успешных и крупных аналогах у конкурентов, а также частных аэродромах, чартерах и лоукостах, собеседника награждают взглядом умудренного опытом старого пилота.
Третий тип вообще никогда не летал. Ни пассажиром, ни командиром корабля, ни вторым или третьим пилотом, ни даже техником, обслуживающим кресла в салоне. Но он лучше всех знает, как все должно работать. Он очень много об этом читал – чаще всего, в книгах таких же, как он, видевших самолеты только в небе на большой высоте. И поскольку выучил эти тексты почти наизусть и может цитировать свободно, с любого места, окружающие авторы, читатели и просто попавшие в радиус поражения вынуждены слушать одно и то же до бесконечности.
Четвертый – это тип «Что со мной не так?». Автор, честно окончивший школу и, возможно, даже университет, купивший книгу по авиамоделированию и собравший из соломы самолет, открывает продажу билетов на первый рейс и обнаруживает, что их не покупают. Совсем. Не мало, не от случая к случаю, не потому, что о продаже билетов никто не знает, а вовсе не покупают. Тогда этот автор обращается к первым трем перечисленным типам и пытается учиться у них. Но поскольку ни один из них реального самолета никогда в жизни не видел и водить их и строить не умеет, в ответ на свои вопросы он закономерно получает невнятную муть. Наукообразную, этого не отнять. Глубокомысленную – тут тоже все отлично. Но при этом полную и абсолютную ерунду, имеющую к реальному самолетостроению примерно такое же отношение, как рисунок третьеклассника – к атомному двигателю. Но автор не отчаивается. Он ищет ошибки в своем тексте. И если вдруг случайно он найдет того, кто может ему на эти ошибки указать, оба окажутся в очень непростом положении. Автор – потому что искренне хочет понять, что исправить, чтобы самолет взлетел, и опытный писатель, который понимает, что не может объяснить человеку, никогда не видевшему самолетов, что самолеты из соломы не летают.
Что со всем этим делать?
Если коротко – ничего, эта проблема не решается в отрыве от повышения уровня образования. Начиная со средней школы. С обучения тому, чем отличается абстрактное мышление от конкретного, что такое переносное значение, почему оно так важно для языка и культуры, что такое сюжет, чем он отличается от фабулы, почему текст – это последовательность связанных между собой предложений и что такое структура текста. А главное, – для чего она нужна.
Последнее особенно важно. Ведь, понимаете, в чем дело: туземцы с островов в Тихом океане строили самолеты в натуральную величину. То есть, внешне по всем формальным признакам это были самолеты. Просто они не летали.
А сейчас немного практики.
«В хорошем тексте не должно быть много слова "быть"…»
Серьезно? То есть, один из главных глаголов-связок в русском языке уважающий себя автор не станет использовать. Он ведь не учился в школе, и не знает, что «быть» относится к словам-невидимкам, так же, кстати, как и «сказать», и потому существует, в основном, для того, чтобы создать паузу, передышку и дать читателю «перетечь» вместе с текстом из одного состояния в другое.
«В хорошем тексте не должно быть штампов...»
Да, именно поэтому часто используемые выражения ими стали. От неудобоваримости и пошлости, очевидно, а не потому, что ситуации вроде «прислониться лбом к холодному стеклу», «скрестить руки на груди», «вопросительно посмотреть», «залпом осушить стакан» и другие повторяются в жизни так часто, что превратились в языке в своего рода устойчивые конструкции, с помощью которых можно быстро набросать картину.
«В хорошем тексте не должно быть много местоимений...»
Автор снова потерялся где-то по пути из средней школы и случайно забрел на курсы английского языка. В английском местоимения действительно используются иначе, и предложение без подлежащего является вполне нормальным. Не в последнюю очередь потому, что в английском языке в предложениях фиксированный порядок слов, и перепутать, о ком именно идет речь, очень сложно. Для русского языка местоимения необходимы. Без них текст становится непонятным, грубым и деревянным. Кроме того, когда читатель видит текст, он так же движется по нему путем «серфинга» по местоимениям, как и в случае с глаголом «быть» и штампами, – это точки вдоха и выдоха, благодаря которым текст не утомляет и не заставляет чувствовать себя так, словно, читая его, ты взбираешься на гору.
«Хороший текст должен состоять из не очень длинных, не перегруженных предложений...»
Ну, как вам сказать. Так, чтобы никого не обидеть. Нет. Не потому, что длинные предложения – это хорошо. И не потому, что короткие предложения – это хорошо. А потому, что каждый конкретный текст требует таких предложений, которые нужны именно этой истории. Не существует рецепта для текста – «возьмите пять коротких предложений и четыре длинных, добавьте еще три коротких, и у вас получится современный роман». Вам все равно придется рассказывать историю. Словами. Шаг за шагом. В том темпе и таким способом, каким это нужно именно вам и именно в этот раз. В следующий раз все будет иначе.
Ну, и наконец. Небольшой пример.
«Я встала утром, причесалась, позвонила подруге, поговорила с ней и договорилась встретиться в ресторане возле дома. Собираясь на встречу, я надела красную блузку, синюю юбку и туфли на высоких каблуках. По дороге мне встретился слесарь Петр Иваныч» – это не текст. Это набор связанных между собой предложений.
Чего ему не хватает? Пространства истории. Которое одновременно связано с реальностью и абсолютно от нее отделено. Того места, где все возможно и где происходят все события, которые случаются с героями. Места «в некотором царстве, в некотором государстве». Когда мы понимаем, что нас от героев что-то отделяет, и в то же время, мы видим их настолько хорошо, что можем им сопереживать. Это парадокс, и этого не так легко достичь. И это, конечно, не имеет никакого отношения к «крючкам» и захвату читателя. Читатель «проваливается» в текст не потому, что автор написал какие-то волшебные слова, которые его околдовали, а потому, что попал в это пространство. Если он туда попал, размер предложений, экспозиции и даже различие в интеллектуальном или культурном уровне или эрудиции между автором и читателем не имеет значения – человек все равно будет читать. Потому что он взлетел. Это достигается разными способами. В первую очередь, интонацией рассказчика и готовностью самому оказаться в этом пространстве. Потому что история – это не сплетня, рассказанная во дворе. Это создаваемое между читателем и автором пространство смысла. Сложно ли это? Конечно. Стоит ли его искать и создавать?
А как вы думаете?
27 комментариев
Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарий
ВойтиПолностью поддерживаю.
Все эти представления о запрещённых стилистических приёмах настолько запутаны, что здесь вспоминается лишь одна аналогия - бандитские понятия (как бы абсурдно данное сравнение ни звучало). И как на зоне по обвинению в нарушении этих понятий могут "опустить" практически любого, так и в отзывах на литературные произведения открывается бесконечное поле для высосанных из пальца или какого другого места придирок. Разница заключается в том, что в воровском мире существуют всё же официальные хранители традиций, а среди писателей и читателей почти каждый мнит себя законником.
Очень интересно и оригинально) "Карго-культ" - просто песня!) Доставило)Спасибо)
А-а-а-а! "Страшный сон" - красная блузка с синей юбкой! )))) Надеюсь, что юбка прям темно-темно-синяя. Х)))) Конечно же нужно искать и создавать пространство смысла. А кто говорил, что будет легко? ;)
Какая замечательная статья! +++
Спасибо - это интересно!
Великолепно сказано! Сравнение с карго-культом вообще шедеврально)))) полностью согласна со всем написанным. Спасибо огромное, давно не получала такого удовольствия от блогов!
Помню, у меня был период выкашивания местоимений и "быть")) Сейчас я их тоже выкашиваю, но с гораздо меньшим рвением)))
Удаление комментария
Вы действительно хотите удалить сообщение ?
Удалить ОтменаКомментарий будет удален безвозвратно.
Блокировка комментирования
Вы дейтсвительно хотите запретить возможность комментировать ?
Запретить Отмена